XVI. Охраняйте памятники будущего!
Дороги знойные пылят,
Дробятся под копытами,
И содрогается земля,
Изрытая, избитая,
Изведавшая сталь штыка,
Тупой удар снаряда,
Во все года, во все века
Не знавшая пощады.
А солнце над землей встает
Горячее, горячее.
Оно планете отдает
Тепло свое незрячее.
Блестят под солнцем купола
В рассветах и пожарах,
И бродит огненная мгла
Вокруг земного шара.
И вот уж сколько тысяч лет
По всем путям нетореным
Идет, шагает по земле
Всемирная История.
Египет, Греция и Рим —
Все проплывает мимо.
И Древний Рим неповторим,
Как жизнь неповторима.
И так идет за веком век,
Сменяя поколения.
И смотрит каждый человек
На землю с изумлением.
Ему в диковину трава
И дали голубые.
Земля для каждого нова,
Открытая впервые.
Не замедляет время бег,
Работает ускоренно.
И каждый тащит на себе
Всемирную Историю.
Дороги знойные пылят,
Сечет жестокий ветер.
Мы сохраним тебя, Земля,
Для будущих столетий!
И в этот день мы снова с ним придем
На старую солдатскую могилу.
Конечно, мы с ним за год подрастем,
У них же все останется, как было.
Они, наверно, не узнают нас.
И он меня не спросит, как когда-то:
«А как же выйдут из земли солдаты?»
И не отвечу я, как в прошлый раз,
На братский холмик глядя виновато:
«Ты посмотри: зеленая трава,
И на кустах зеленая листва…
Вот так выходят из земли солдаты».
Пустые, бесполезные слова…
Мы помолчим над старою могилой…
У нас и даль, и неба синева,
У них же все останется, как было…
Вечный огонь прикован к месту вечной памяти.
Вечный огонь вечная память гложет.
Но он не хочет помнить, он хочет забыть
И, сгорая в собственном пламени,
Бьется, рвется, пытается вырваться —
И не может.
Он то становится на цыпочки,
Заглядывая в бесцветную даль,
То распластывается на холодном, беспамятном камне,
Пытаясь зарыть в него
Боль свою и печаль,
Память свою
О теперь уже давнем.
Он раскачивает, расшатывает себя,
Выдергивает себя, словно луковицу из грядки.
А то вдруг в пляс пускается,
Дробно семеня,
Словно там, внизу, что-то жжет ему пятки.
Бьется вечный огонь
Между вечностью земной и небесной,
Но не оторваться ему
Ни от времени, ни от места.
Стоит ему оторваться — и его больше нет,
Стоит погаснуть — и для него погаснет весь свет,
Как погас для тех,
Кого он несет в своей памяти,
В своем пламени.
Либо вечная память — либо вечное небытиё.
Время соткано из памяти о прошлом,
О случайном, зыбком, непрочном,
Впавшем в вечное забытьё.
Бьется память земли, память веков,
То вжимается в камень, то к небу тянется,
И уже не поймешь, кто к кому прикован:
То ли память к земле,
То ли земля к памяти.
Дети играют на улице,
Очень тихие дети,
Невидные и неслышные в уличной толкотне,
Дети тех, которые никогда не жили на свете,
Внуки погибших на войне.
Они играют.
От них ни шума, ни крика,
Ничем не нарушается уличная суета.
Нерожденные живут тихо-тихо,
Выбирая самые укромные, уединенные места:
Чье-то раздумье, чью-то грусть, чье-то воображение,
Чью-то случайную мысль.
Для других мест у них не хватает рождения,
Того единственного мига рождения,
В который они не родились.
Они могли бы жить, потому что они внуки живших,
По земле ходивших,
Говоривших громкими голосами,
Но не ставших дедушками, не ставших даже отцами,
Прежде времени головы сложивших.
Дети играют. Их внуки.
Если б не случилась эта война,
Если б не случилась эта проклятая пуля…
Они до жизни чуть-чуть не дотянулись,
И вокруг них — на много верст — тишина.
Пройдут еще времена,
И на той же войне погибнут правнуки живших,
Потом праправнуки живших,
Все те же головы на той же войне сложивших.
И так — всегда
Все новые и новые поколения
Будут гибнуть, не дождавшись рождения,
На той войне,
Вокруг которой на много веков тишина…
Дети играют на улице.
Внуки живших.
Их не видно, не слышно,
Словно их навек испугала война.