Яблоко от яблони недалеко падает.
И при этом не чувствует боли, хотя падает с высоты.
А чего особенного? Стукнулся — покатился,
К бугорку прислонился,
Травкой прикрылся
И лежи.
А у яблони долго еще болит это место,
С которого сорвалось ее яблоко.
Сколько яблок с нее сорвалось,
И по каждому какое-то место не заживает.
И яблоня кричит по ночам
И становится на цыпочки, чтоб разглядеть, где ее яблоко упало.
Но всем кажется, что яблоня просто растет,
А крик ее кажется не криком, а скрипом.
Потому что всем известно: деревья растут
И скрипят, разминая одеревеневшие суставы.
И яблоки падают не потому, что падают нравы.
Это их законное право:
Пришло время — упал.
А яблоня все тянется и тянется вверх,
Чтоб увидеть все яблоки, которые она растеряла.
Она помнит каждое, по каждому что-то болит,
По-разному болит, ведь яблоки так не похожи друг на друга…
Выросли яблоки,
И это, конечно, радует.
Трудно было с ними.
Но и без них нелегко.
Яблоко от яблони недалеко падает.
Недалеко — для яблока.
Для яблони — далеко.
ОДУВАНЧИК ЛЕТИТ ПО ОРБИТЕ
Одуванчик летит по орбите,
плетя за кольцом кольцо.
Одуванчик летит по орбите,
и ветер
Хлещет ему в лицо.
И пушинки его, как снежинки,
под зябким ветром дрожат.
Одуванчик летит по орбите,
и звезды,
И годы вокруг кружат.
И ночи, и бездны, и грозы,
и громы вокруг кружат.
Одуванчик скользит по орбите,
по краю,
По острию ножа.
Одуванчик летит по орбите,
плетя кольцо за кольцом.
И тело его наливается холодом
и свинцом,
И смертью, и страхом смерти,
и страхом за этот страх…
И вся эта звездная млечность
рябит у него в глазах,
И вся эта бесконечность
его повергает в прах.
Одуванчик летит по орбите,
и вечность
Сжигает его на кострах.
Но солнце греет его,
а звезды
Ему освещают путь.
И ветер тоже вроде попутный —
справимся как-нибудь!
И бездны вроде не так бездонны,
И ночи не так темны.
Одуванчик летит по орбите
и видит
Такие разные сны!
И страшные сны,
И прекрасные сны,
И сны,
Которые просто смешны.
Одуванчик летит по орбите.
Одуванчик летит по орбите.
Он несет свою жизнь сквозь безбрежную смерть
И мгновенье свое — сквозь вечность.
Одуванчик летит.
Продолжает лететь.
Смелость это?
Или беспечность?
Двухтысячный год…
Шеститысячный год…
Годы пронумерованы надолго вперед.
Нерожденные,
Они имеют имя
Даже для тех,
Кто никогда не встретится с ними.
Десятитысячный год…
Двадцатитысячный год…
Может, их время никогда не придет.
Может, они не доживут до своего времени.
Но на всякий случай им дано имя.
Для уверенности,
Что они — доживут.
ОХРАНЯЙТЕ ПАМЯТНИКИ БУДУЩЕГО!
Охраняйте памятники будущего,
Завтрашние — больше, чем вчерашние.
Нет у них ни прошлого цветущего,
Ни влиятельного настоящего.
Все они пока еще в возможности,
С ними, бестелесными, воздушными,
Обращаться нужно с осторожностью:
Шаг неловкий — и они разрушены.
Только словом, только мыслью ранить их —
И разрушатся до основания
Памятники, что живут не в памяти,
А в надеждах наших, ожиданиях.
Прошлое уходит — мир входящему!
И в делах своих, в заботах будничных
Каждую минуту настоящего
Охраняйте памятники будущего!
Слова Марины Цветаевой.
(обратно)
Слова Андрея Вознесенского.