— Нет! — закричала она, дёрнув бёдрами, когда зажим сжал её клитор.
Декстер поцеловал её складочки.
— Ты мешкала. Ты потеряла право выбора.
А потом его пальцы вошли в неё, играя с её киской, и кровь прилила к клитору. Чем ближе был оргазм, тем больнее становилось.
Как одновременно может быть так хорошо и так плохо?
— Пожалуйста, Декстер, не давай мне кончить.
— Но тебе нравится кончать. Не сдерживайся. Дай мне почувствовать твою боль и наслаждение.
Даже в ванной воспоминание увлажнило ей промежность. То был самый жёсткий оргазм на её памяти. Декстер провёл руками по её влажным грудям, и она, спустившись на землю, почувствовала расслабляющий аромат кокоса.
— Они до сих пор болят? — спросил он, щипая посиневшие соски.
— Да, — всхлипнула она.
— Как твой клитор?
— Он тоже болит.
Просто не верится, как легко стало с ним говорить, отвечать на его вопросы.
— Расскажи мне свои мысли.
— Перед тем, как вспоминать, что мы сегодня делали, я вспоминала тот день, когда ты кончил у меня за спиной
Его глаза округлились.
— Правда?
Она кивнула.
— Продолжай.
— Ты с тех пор дал мне кончить столько раз, а сам сделал это только однажды. Могу я… — Она вдруг почувствовала неуверенность.
— Можешь что?
— Могу я тебе помочь?
Она смотрела на него и ждала. Хотя океанская синева в глазах Декстера стала темнеть, он не ответил. Она почти забыла о своём предложении к тому моменту, когда он помог ей выбраться из ванны, бережно вытер, проводил к кровати и натёр тело лосьоном. Наслаждаясь солнечным ароматом, она наблюдала за мужчиной перед собой. При каждом мазке ароматного лосьона его мускулистое тело сгибалось, и пресс становился рельефнее. Его большие руки, которые могли приносить одновременно и боль, и удовольствие, нежно заботились о её болезненно чувствительной коже. В такие моменты, как этот, она понимала то, что он ни разу ей не сказал: ему требуется намного больше усилий для того, чтобы контролировать свои действия, чем чтобы орудовать кнутом или доводить её до слёз.
В этом открытии было нечто, заставляющее её сердце таять: знание, что она может помочь ему дать выход и тому, и другому — принимать его укусы, и позволять ему смягчать их поцелуями. Может, она и правда сходит с ума.
— Как, клоп?
Ему не надо было пояснять. Она знала, про что он спрашивает. Как она желает ему помочь?
— Я никогда не видела мужчину… Я знаю, у нас будет секс. Думаю, я готова, но сначала — можно я его потрогаю?
— Только руками?
Она пожала плечами.
— Может и ртом.
Послышалось рычание.
— Время ужинать.
— Может, сегодня мы поедим позже?
Он встал.
— С постели, Нат. На колени перед твоим королём.
Глава 19
Будучи кем-то сильно любим, приобретаешь силу,
а сильно любя кого-то приобретаешь смелость.
Лао Цзы.
Натали быстро спустилась с кровати на пол. Растущее в ней предвкушение оставило незамеченным твёрдость поверхности под её коленями. Она не заметила жёсткости бетона, её грудь колыхнулась, когда она заняла позицию, которой он её давно научил: села на колени, откинувшись назад, расположив руки по бокам, и сконцентрировалась на Декстере.
Отбросила ли она уже идею когда-либо покинуть эту комнату? Она не знала. Она постепенно начала понимать, что прежней её жизни, какой она была раньше, больше не существует. Переживания о занятиях и о том, чего от неё ожидали, остались в прошлом. Соблюдение приличий и удовлетворение чьих-то желаний больше не важны. Это были цепи, которыми она была прикована к ящику, созданному для неё с рождения семьёй и социальным статусом. Настоящее, при всей своей странности, было проще и, к удивлению, свободнее.
У Натали теперь был один приоритет. В данный момент он следил за каждым её движением.
У неё замерло дыхание, когда он стал обходить вокруг неё один раз, другой… Стук его ботинок по бетону стал ритмом её сердцебиения, медленным и методичным, придавая ей сил. Декстер собрал её влажные волосы на макушке и завязал в хвост.
Натали выдохнула. Он не стал их заплетать.
Он опять встал перед ней.
— Давай, расстегни мне джинсы.
Она подняла руки и расстегнула пуговицу, облизывая внезапно пересохшие губы. Всё это пугало и возбуждало. Взявшись за молнию, она посмотрела сквозь ресницы на своего короля. Когда он кивнул, она расстегнула её. Под джинсами на нём были чёрные шелковистые боксеры. Твёрдая выпуклость, которую раньше она только чувствовала, теперь поднимала мягкую ткань.