Разбегутся яваны, как мыши по норам? Едва ли.
Он поведал своим внукам эту историю, те призадумались. Спросили деда:
"Что же ты ничего не сказал об этом воинам великого шаха? Они самонадеянны, думают, враг слаб. А вдруг тот одолеет? И придет сюда, на нашу землю?"
Старик не ответил, лишь усмехнулся. К чему сеять слова попусту. Молчание – золото. Кто захочет понять – тот поймет. Тому же, кто смеется над врагом, речи ума не добавят.
С востока на запад, с севера на юг, докуда хватает остроты глаз, раскинулось море. Море трав. Оно дышит, живет. В глазах пестрит от многоцветья травяного ковра, словно исполинским мечом рассеченного надвое. Бурый шрам тянется через державу владык Парсы на сотни парасангов[38] с юго-востока на северо-запад. Царская дорога, древняя, как само время. Иные, услышав такое утверждение, скажут, что оно произнесено для красного словца, ведь дороге всего-то пара веков, она проложена во времена шахиншаха Дарайавауша, первого с таким именем. Знающие возразят на это, что волей великого шаха его трудолюбивые подданные лишь соединили, кое-где перемостив заново, древние пути владык Ассирии. Потому-то Царская дорога соединяет крупнейшие города державы парсов не по кратчайшему пути.
Так или иначе, но именно сын Виштаспы превратил дорогу в, поистине, одно из чудес света. Местами она замощена тесаным камнем, через каждые десять стадий стоят столбы, указывающие расстояния, а на развилках еще и направления обозначены. Путник знает, что пройдя очередные четыре парасанга, дневной пеший переход, он найдет стол и кров на специально обустроенном дворе. Царские гонцы получат здесь свежих лошадей. Уставшего немедленно сменит новый гонец, и послание продолжит свой путь без остановки, летя быстрее журавлей в отдаленные уголки державы. Но даже этого показалось мало шахам, и они повелели устроить на вершинах ближайших гор сигнальные посты, позволяющие передавать сообщения еще быстрее, с помощью костров в ночную пору и отполированных до зеркального блеска бронзовых щитов, отражающих солнечные лучи днем.
Тысячи купеческих караванов проходят Царской дорогой. Тяжелые кибитки, увлекаемые парой или четверкой степенно вышагивающих волов, неспешно катятся по равнинам Каппадокии, предгорьям Армении, безлюдной мидийской степи, плодородным низинам к востоку от Тигра.
Ветер гудит в ушах путников, приглушая все прочие звуки: низкий рев быков и верблюдов, ржание лошадей, окрики всадников, звон бубенцов, топот копыт.
Пряный запах трав дурманит, он способен свалить с ног. Скрипят большие, почти в рост человека, колеса, перекатываются через неровности дороги, заставляя вздрагивать серую войлочную крышу кибитки.
Царской почте требуются считанные дни, чтобы передать эстафетой письмо из Сард в Сузы. Купец совершает такое же путешествие за месяц или два, а войску требуется три месяца. В начале лета бесчисленные рати великого шахиншаха выступили из Вавилона на север и, пройдя до города Арбелы, на много дней встали лагерем в ожидании подхода дополнительных сил.
Последним к войску присоединился отряд, ведомый Бессом, правителем Бактрии. Этот человек, властвовавший над одной из самых отдаленных шахр державы, состоявший в родстве с Ахеменидами, повинуясь своему долгу шахраба, "младшего царя", привел две тысячи тяжеловооруженных всадников. Ядро их составляли сыновья знатнейших семейств Бактрии и Согдианы, бойцы поместной конницы. Каждый из них получил от владык Парсы на прокорм "надел коня" – землю с крестьянами, которые, не будучи рабами, платили всадникам оброк, обеспечивая их всем потребным для жизни. У тех же единственным занятием была воинская служба. Они должны приходить под знамена шаха по первому зову. С конем, при оружии, в доспехах и со всеми необходимыми припасами. Если сын такого воина выражал желание послужить шахиншаху, так же, как его отец – надел становился наследственным. Так создавалось сословие "благородных". Бактрийцы и согды славились, как отличные бойцы тяжелого конного строя. Этим они превосходили парсов, отдававших предпочтение луку, потому шахиншах всегда звал их с собой на любую войну.
Кроме них в отряде состояли три сотни юношей из народа доителей кобыл, обитавших в Великой степи, которую делят на части полноводные реки, Окс и Яксарт. Эти племена, саки и массагеты, считали себя независимыми от власти владык Парсы, но охотно участвовали в походах, привлекаемые жаждой наживы. Только позови их молодежь, мигом соберутся в лихие ватаги, знай, успевай следить, дабы не пограбили по дороге мирных землепашцев.