Македоняне, оставшиеся в Эфесе, знакомые Таис по памятному симпосиону, тоже помалкивали. Прежнего командира гарнизона, Сополида, Антигон услал за каким-то делом, поговаривали, что с посольством в Элладу (иные уверяли, что в Македонию). Нынешний начальник, лохаг Аристон, в последние дни лета честно признался афинянке, что о судьбе Птолемея знает, но сказать может только то, что тот еще недавно был жив и здоров. На большее Таис рассчитывать не стоит, поскольку дело, в котором участвует Птолемей, представляет собой военную тайну.
– Недавно?
– Месяц назад. Азия огромна и новости идут долго.
День за днем пролетело лето, наступила осень. Здесь, в Эфесе, как и в Афинах, смена времен года прошла почти незаметно. Македоняне говорили, что в горах их далекой родины этот переход куда ощутимее. Там на деревьях уже начали желтеть листья, а здесь, на побережье, вечнозеленые заросли маквиса, дикой оливы, лавра и не думали меняться.
Вспоминая родные горы, оставшихся дома близких, македоняне становились задумчивы, печальны или злы. Иные бранились черными словами, понося самозванца, кто-то лишь горестно вздыхал, а некоторые сами себя утешали словами надежды, что все еще образуется и разлученные встретятся вновь.
Осень принесла уныние. В прошлом году не было времени киснуть, но сейчас, оставшиеся в Ионии маялись от безделья. В начале метагейтниона громом среди ясного неба разнеслась весть о смерти Мемнона от лихорадки, свалившей непримиримого родосца куда быстрее и успешнее македонских мечей. Фарнабаз, принявший командование, снял осаду Митилены и убрался в неизвестном направлении. Афиняне, так ничего и не добившиеся под стенами Амфиполя, готовились вытащить свой флот на берег. Никто больше не угрожал Эфесу и Милету. Македоняне расслабились и начали стремительно превращаться в плаксивых баб. Вот тогда на глазах Таис и произошло событие, которое одело тени надежд плотью, пышущей жизнью, разогнало тучи в душах воинов, заставило вновь поверить в то, что далеко не предопределен еще их жребий, сулящий вечную разлуку с близкими.
То был самый обычный день, ничуть не отличающийся от длинной вереницы предшествующих. Солнце достигло зенита и афинянка, как всегда возвращалась с купания, собираясь укрыться от палящих лучей, слишком злых даже для ее терпеливой загорелой кожи, в тенистой прохладе перистиля лиссиппова дома. Таис проехала вдоль канала, миновала западные городские ворота. Айкаллея неспешно вышагивала вдоль торговых складов, везя хозяйку к гавани, где разгружалось несколько кораблей. Зрелище каждодневно-привычное и, конечно, не стоило ради него задерживаться, но внимание Таис привлек один человек, спустившийся по сходням с борта большого крутобокого корабля.
Это был Сополид. Таис собралась поприветствовать его, а он, еще не видя гетеры, протянул руку какой-то женщине, помогая ей сойти на берег. Женщина, светловолосая и бледная, одетая просто и неброско, спускалась несколько неловко, выдавая усталость и нездоровье, вызванное морской качкой. За подол ее льняного пеплоса крепко держался маленький мальчик, лет трех на вид, похожий на нее лицом и цветом волос.
– Радуйся, Сополид! – поздоровалась Таис с македонянином.
Тот обернулся и ответил улыбкой.
– Радуйся и ты, афинянка.
Следом за женщиной с мальчиком, с корабля сошли несколько воинов, одетых в доспехи. Это обстоятельство немного удивило Таис: с чего бы им париться на такой жаре в панцирях.
– Подать колесницу госпоже! – скомандовал Сополид.
Приказание было тотчас исполнено. Рабы принялись переносить на берег тюки с вещами. Македонянин подошел к женщине и негромко произнес:
– Твои покои должны быть готовы. Отдохни с дороги, а утром мы отправимся в Милет сушей.
– Разве здесь опасно оставаться? – спросила она.
– Нет, но Эфес в это время года не слишком приятное место. Антигон дал мне четкие указания привезти тебя в Милет. Там резиденция хилиарха. Там сейчас твой дом. До поры.
Женщина кивнула и взошла на колесницу вместе с мальчиком, который с интересом вертел головой по сторонам. Он потянул Сополида за полу хитона и спросил:
– А почему нас не встретил отец?
Македонянин улыбнулся, взлохматил вихрастую голову мальчика и ответил:
– Твой отец сейчас далеко, малыш. На войне. Но он обязательно вернется, чтобы обнять тебя. Вернется с победой. Веришь?
Мальчик кивнул. Один из воинов вскочил в колесницу, скомандовал вознице:
– Трогай!
Еще четверо бегом пустились следом. Таис заинтересованно проводила их взглядом.