Слова кормчего не были ложью, но и правдой являлись лишь отчасти. Акат действительно принадлежал Хиосу, но вез он вовсе не послов острова, а доверенного человека царя Агиса, который еще весной, одновременно с выступлением Александра в Азию тайно отбыл в Ионию. Цель путешествия была известна лишь членам герусии и его брату.
Сойдя на берег, посланник прошел в спартанскую часть лагеря, приветствовал гоплитов, стоявших на страже, и попросил, чтобы его провели к Агесилаю. Что и было немедленно исполнено.
– Радуйся, полемарх.
– Павсаний? – стратег, совсем не удивившийся вошедшему, поднялся навстречу и, сцепив с ним предплечья, коротко приказал, – говори.
Многословие не в обычае лакедемонян, посланник не стал растекаться мыслью по дереву, сразу перейдя к делу.
– Я опережаю Леосфена на один день. Он высадился в Магнесии и идет маршем через Фтиотиду. Мирокл по наущению Харидема убедил его не заходить в Малидский залив. Леосфен идет к Ламии и освободит ее от македонян. Одна из триер Мирокла должна будет появиться здесь. Это послужит сигналом к всеобщему выступлению.
Агесилай хмыкнул.
– Едва Антипатр обнаружит Леосфена в Ламии, он немедленно снимется и уйдет. Эти идиоты думают, что сожмут его в кулаке. Да, сожмут, только угря не удержать. Он скользкий, знаешь ли.
Павсаний согласно кивнул.
– Где сейчас мой брат? – спросил полемарх, – с Леосфеном?
– Нет. Мы разделились, нужно было оценить обстановку.
Месяц назад царь Агис прибыл в азиатский лагерь союзников, опередив флот афинского наварха Мирокла. Все стороны довольно быстро договорились о совместных действиях и решили, что выгоднее всего высадится в Фессалии. Фессалийская конница Александра отделилась от союзников и, переправившись через Геллеспонт в его самом узком месте на свежепостроенных плоскодонных паромах и собранных с миру по нитке судах, двинулась на родину берегом. Это не слишком огорчило Леосфена, поскольку кораблей для перевозки огромного количества лошадей у него все равно не было. Одно дело преодолеть десять стадий в ясную ровную погоду и совсем другое – везти конницу за море на значительное расстояние.
Цель союзников, единая, как они друг друга горячо убеждали, под внимательным взглядом начинала слегка двоиться, словно при глазной болезни. Агис отбыл в Фессалию раньше Леосфена и уже полмесяца с малым отрядом осматривался на месте, тайно встречаясь с фессалийскими правителями, тагами. Царь лично наблюдал, как войско Антипатра прошло на юг, видел – оно не слишком велико. Афинянин Мирокл похвалялся ему, что союзники соберут не менее пятидесяти тысяч человек. С такой силой Антипатр сражаться не будет, отступит, укрепится в какой-нибудь надежной крепости, и вся война сведется к ее осаде. Скорее всего, союзники все равно одолеют, но Спарта рассчитывала на несколько иной результат.
– Что предлагает мой брат?
– Ты должен сам занять Ламию. Опередить Леосфена.
– И что это даст? – удивился Агесилай.
– Антипатр постарается сразу выбить тебя оттуда или вообще не допустить даже твоего приближения к городу. Оба этих варианта нас устраивают. Он ввяжется в бой.
Агесилай почесал бороду.
Городу воинов нужна победа в поле. Желательно без участия афинян. Необходима демонстрация военной мощи Спарты. Но македоняне сильны и дело отсвечивает неопределенным исходом, поэтому геронты не хотят рисковать гражданами Спарты, число которых от поколения к поколению уменьшается, ради туманной перспективы вновь вырвать у Афин знамя первенства в Элладе. Поэтому один из царей спартанских лично занимается разведкой и переговорами с союзниками, хоть это и несвойственное царям занятие. Поэтому другой царь не возглавил войско, остался дома, а полемарху дали всего полторы тысячи гоплитов. После катастроф при Левктрах и Мантинее Спарта собирается таскать каштаны из огня чужими руками. Но обстоятельства складываются так, что вытащить македонян на бой можно только на живца. И этим живцом предстоит стать Красным плащам. Задача усложняется тем, что Агесилаю предстояло не просто геройски умереть. В столь славном для сынов Лакедемона месте он сделал бы это, не задумываясь, но требуется нечто большее – победить. Так, чтобы ни у кого не осталось сомнения – победой все обязаны Спарте.
– Это танец на лезвии ножа, – сказал Агесилай, – а если нас не поддержат? Мое влияние здесь ничтожно, надо было Агиса сюда посылать, а на его место меня. Или тебя. Харидем уже дал всем понять, что первым ход не сделает. Антипатр прижмет нас к морю и уничтожит.