Мы последовали за ней, загипнотизированные ее холодной силой.
Рабочий кабинет советника был освещен, словно ярмарочный балаган. Бедняга не оставил мраку ни единого шанса появления. Две огромные лампы в виде белых фарфоровых шаров стояли по бокам камина и спокойно сияли, как полные луны. Маленькая хрустальная люстра в стиле Людовика XV спускалась с потолка, бросая повсюду всполохи — она походила на горсть драгоценных камней. В каждом углу на полу стоял медный подсвечник с зажженной свечой. На столе целый ряд длинных свечей словно освещал невидимый катафалк. Мы вначале застыли ослепленные, а потом тщетно принялись искать советника.
— Ох! — внезапно вскрикнула Фрида. — Смотрите. Он там. Он прячется за шторой окна.
Лотта резким движением откинула тяжелую занавесь. Герр Хюхнебейн лежал на подоконнике, свесив голову наружу.
Лотта приблизилась и резко откинулась назад, с ужасом воскликнув:
— Не смотрите! Заклинаю Небом, не смотрите! У… него… нет… головы!..
Фрида пошатнулась, теряя сознание и падая, когда голос Меты призвал нас к спокойствию.
— Осторожно, здесь пахнет опасностью!
Мы сгрудились вокруг нее, словно она защищала нас своим присутствием духа. Неожиданно что-то щелкнуло на потолке, и мы с ужасом увидели тень, которая сгустилась в двух противоположных углах комнаты, а свет тут же погас.
— Быстрее! — задыхаясь, крикнула Мета. — Защищайте свет!.. Ох!.. Там… вот она…
В то же мгновение лампы у камина взорвались, разбрызгивая искры, и погасли.
Мета застыла в неподвижности, но ее взгляд обегал комнату с холодной яростью, которую я в ней не подозревала.
Свечи на столе были задуты, только маленькая люстра мерцала огнями. Мета не отрывала от нее глаз. Вдруг ее рапира взрезала воздух, и в яростном броске она нанесла удар в пустоту.
— Защищайте свет, — крикнула она. — Я его вижу, я держу его… Ах!..
Мы увидели, как рапира в руках Меты выделывает странные порывистые движения, словно невидимая сила пытается завладеть ею.
Странное и счастливое вдохновение, которое спасло нас в этот вечер, исходило от Фриды.
Она внезапно издала яростный вопль и, схватив тяжелый подсвечник, подскочила к Мете и стала наносить удары по пустоте своим массивным оружием. Рапира не двигалась, что-то очень легкое словно упало на пол, потом дверь сама собой распахнулась, и послышался душераздирающий вой.
— Одному конец, — сказала Мета.
Вы спросите меня: «Почему вы упрямо продолжали жить в доме, наполненном опасными призраками?»
Сотня, если не более, жилищ в таком же состоянии. Уже не перечесть преступлений и исчезновений. Это даже уже никого не волнует.
Город в мрачном настроении. Люди десятками кончают с собой, предпочитая эту смерть смерти от призрачных палачей. Кроме того, Мета хочет отомстить. Она теперь выискивает невидимок.
Она хранит суровое молчание. Только приказала нам запирать на ночь все двери и ставни. Как только темнеет, мы все вчетвером перебираемся в гостиную, превращенную в спальню и столовую. Из гостиной выходим только утром. Я спросила у Фриды о ее странном вооруженном вмешательстве. Она дала невнятный ответ.
— Не знаю. Но мне показалось, что я увидела что-то, лицо… — она замолчала, испытывая затруднение… — Не могу подобрать слов, чтобы описать это. Но в первый день в моей комнате скрывался большой страх.
Больше ничего я от нее не добилась. Но нашим сердцам пришлось испытать беды.
Однажды вечером в середине апреля, пока Лотта и Фрида задерживались на кухне, Мета открыла дверь гостиной и крикнула им, чтобы они поторопились.
Я видела, что мрак уже накрыл лестницу и вестибюль.
— Мы идем, — ответили они хором, — вот и мы!
Мета захлопнула дверь. Она невероятно побледнела. Снизу не доносилось ни малейшего шума. Я тщетно прислушивалась — шагов двух женщин не слышалось. Тишина давила, словно к дверям подступила вода потопа.
Мета заперла дверь на ключ.
— Что вы делаете? — спросила я. — А Лотта и Фрида?
— Бесполезно, — сухо ответила она.
Ее глаза, неподвижные и ужасные, в упор глядели на рапиру. Наступила мрачная ночь.
Так Лотта и Фрида, в свою очередь, растворились в тайне.
Боже, что это?
В доме ощущается чужое присутствие, неведомое существо ранено и страдает, оно пытается получить помощь. Понимает ли это Мета? Она упрямо молчит, но баррикадирует двери и окна, словно опасаясь не вторжения, а бегства. Моя жизнь превратилась в ужасающее одиночество. Мета похожа на некий оскалившийся призрак.