В последние десятилетия “разговорные” терапии были заменены на более “эмпирические”, которые сознательно отошли от вербального, познавательного “эго”. Следуя афоризму Фрица Перлза “Оставь свой ум и обратись к своим чувствам”, эти мощные психотерапии продвинули родоначальника гештальтпсихологии дальше, чем он мог себе вообразить. Вместе они открывают те области психики, которые никогда прежде не изучались на Западе системно. Чем ближе знакомишься с этими инновационными терапиями, тем больше убеждаешься, что клинические учебники будущего, несомненно, будут выглядеть иначе, чем те, которыми мы пользуемся сейчас[65].
Скептики, конечно, предложат альтернативное объяснение роста количества случаев “воспоминаний” о предыдущих жизнях, скажут, что реинкарнация — это просто фантазия, недавно вошедшая в моду. С титульных листов продающихся в супермаркетах журналов, со страниц бестселлеров в мягких обложках, с дисков популярной музыки нам внушают, что жизнь вечна благодаря повторяющимся жизненным циклам. Зачарованные, мы чувствуем, как отступает наш страх перед исчезновением и повышается наша значимость в жизни Вселенной. Поэтому неудивительно, что так называемые “воспоминания” сегодня возникают в терапевтических условиях у людей, принадлежащих современному обществу и подвергающихся влиянию коллективного заигрывания с реинкарнацией. Они просто выражают психодинамические проблемы в форме, отражающей общественное безрассудное увлечение.
Есть интересные гипотезы, требующие тщательного изучения. Несомненно, каждый случай, о котором рассказывается в литературе и который расследуется в данном контексте, нуждается в интерпретации. И разве самое правдоподобное объяснение того, что люди вспоминают свои предыдущие жизни, — это их отношение к реинкарнациониому мышлению и предварительный контакт с ним? Справедливо ли это утверждение для особых техник, выявляющих предполагаемые воспоминаний? Думается, если читатель тщательно исследует индивидуальные случаи, он найдет такое объяснение неубедительным, хотя каждый решает сам за себя. Тем не менее этот аргумент не свидетельствует о точности информации субъектов доктора Стивенсон, или доктора Уэмбач.
Однако нельзя не отметить, что в настоящее время растет число людей, принимающих реинкарнацию всерьез, и это, несомненно, влияет на то, что данные становятся все более доступными. Согласно опросу Института Гэллапа, опубликованному в книге “Пути бессмертию”, почти четверть взрослого населения США, опрошенного в 1981 году, верит в реинкарнацию (23 %). Люди начинают задавать вопросы, которые раньше не задавали, и обсуждать ответы, с которыми прежде не соглашались. Такой возросший интерес к возрождению — это не просто отклик на обилие информации о нем. По-видимому, он определенным образом подпитывает эту информацию, производя эффект снежного кома.
Здесь важен следующий вопрос: возрастает ли интерес к реинкарнации благодаря ложным данным или мы просто позволяем определенным сторонам реальности войти в наше сознание? Фабрикует ли вера в реинкарнацию “воспоминания” о предыдущих жизнях или способствует проявлению в нашем сознании подлинных воспоминаний? Возможно и то и другое, но последнее более интересно, чем первое.
Не думаю, что сама по себе усиливающаяся вера в реинкарнацию способна создать такой спектр данных, о которых рассказывает богатая литература по затронутой нами теме. Хотя, наверное, она в состоянии облегчить людям доступ к тем частям их сознания, где хранятся “воспоминания” о предыдущих жизнях. Принятие реинкарнации среди плохо информированных людей может иметь тот же эффект снижения сопротивляемости таким воспоминаниям, как и критическое ее принятие хорошо информированными людьми.
Есть все основания полагать, что если большее число людей познакомится с убедительными и проверенными доказательствами возрождения, вера в реинкарнацию возрастет и доступ к этим измерениям сознания станет легче. По мере нашего вхождения в XXI век эти тенденции могут найти блестящее применение в управлении общественной эволюцией[66].