Метасознание переживается как более “реальное”, чем земное существование. Неоднократно оно воспринималось как настоящий дом. Мы принадлежим не Земле, наш истинный дом там. Пробудившись в кабинете доктора Уайттона, один субъект сказал: “Вы разбудили меня в нереальном мире. Теперь я знаю, где находится настоящая реальность” (с. 51). Другой заметил: “Это так ярко, так прекрасно, так спокойно, словно ты входишь в Солнце, и оно, не обжигая, поглощает тебя. Ты обретаешь целостность всего. Я не хочу возвращаться” (с. 31). Все пациенты Уайттона с трудом подбирали слова, чтобы выразить красочность, силу и насыщенность, свойственные бардо. Их описания содержат высокую символику, архетипные образы и сетования, что они не в состоянии адекватно передать пережитое.
Несмотря на то что все мы испытывали восторг после каждой жизни, всякий раз это ощущение, видимо, застигает нас врасплох. Принимая свою жизнь на Земле, мы все забываем. В смерти наша амнезия внезапно рассеивается, и мы открываем свое место в более значительной космической пьесе, развертывающейся вокруг нас. Один из пациентов доктора Уайттона, социальный работник, прошедший через семь жизней между инкарнациями, описывает свои опыты так:
“После того как я в трансе прошел через предыдущую смерть, в моем теле произошли физические изменения. Оно увеличилось и заполнило всю комнату. Затем я ощутил прилив самых эйфорических чувств, какие только знал. Эти ощущения сопровождались осознанием того, кто я есть на самом деле, какова цель моего существования, каково мое место во Вселенной. Все обрело смысл, было совершенно и справедливо. Пришло удивительное по силе понимание, что всем управляет любовь. Возвращаясь к обычному состоянию, ты вынужден оставить эту всеобъемлющую любовь, это знание, это умиротворение. Когда я попадаю в затруднительное положение и жизнь кажется мне не мила, я почти хочу умереть, потому что знаю: это возврат к чудесному состоянию бытия. Я привык бояться смерти. Сейчас же я совершенно не чувствую страха перед нею” (с. 31).
Как указывала двенадцать веков назад “Бардо Тхедол”, то, что окружает нас в невоплощенном состоянии, в большой степени является отражением мыслеформ и ожиданий каждой личности. Иногда индувидуумы получают озарение по вопросу, который интересовал их в каждой из прожитых жизней. Однако в основе всех свидетельств — не поддающаяся описанию красота, восторженное воссоединение и восстановление целостности. “Все обретает смысл” — какое же мощное переживание должно лежать в основе такого простого замечания. Это значит окончательно понять, что есть наша жизнь и что такое сама жизнь[84]!
В бардо души приходят к пониманию того, что истинная цель цикличного жизненного процесса — совершенствование и очищение души, возвращение ее к Богу. Одна женщина описывала это так:
“Мы созданы по образу и подобию Божию, и главная идея в том, что мы должны стать, как Бог, и вернуться к нему. Существует множество более высоких уровней, и чтобы вернуться к Богу, мы должны достичь уровня, на котором находится Его дух. Мы должны сбрасывать покровы со своей души до тех пор, пока она не станет по-настоящему свободной. Процесс обучения никогда не прекращается. Иногда нам разрешается взглянуть на более высокие уровни, каждый из которых светлее и ярче предыдущего” (с. 45–46).
Другой женщине было видение ее души в образе большого отрезка света с темной массой первобытной скорби в центре. С каждой инкарнацией на отрезке словно открывалась новая створка, высвобождая часть темноты и теряя немного боли. После того как откроется много створок, отрезок будет освобожден от боли и полностью заполнен светом.
Продолжительность земного времени, которое личности проводят в бардо, разная. Самое краткое пребывание, с каким столкнулся Уайттон, составляло 10 месяцев, самое продолжительное — 800 лет. В среднем же, по его наблюдениям, этот промежуток равен примерно 40 годам, хотя за последние 300 лет время пребывания в бардо уменьшилось. Люди проводят это время по-разному. На одном полюсе находятся те, кто не стремился к духовному совершенствованию или был к нему равнодушен. Они в основном пребывают в полусне, в состоянии “заторможенного ожидания”, пока не пробуждаются для следующей инкарнации. На другом полюсе — души, глубоко ответственные за свой эволюционный процесс, усваивающие различные уроки и готовящиеся к будущей жизни[85].
Личность, которой каждый становится в бардо, определяется его Сверхдушой и недавним существованием[86].
Сразу же по прибытии в бардо эта личность должна предстать перед Судейским Советом и столкнуться с конечной правдой жизни, которую только что прожила. Большинство пациентов Уайттона рассказывали, что оказывались перед группой почтенных архетипных существ, чья обязанность — помочь душам усвоить уроки из настоящей жизни и спланировать следующую инкарнацию. Эти существа иногда принимают вид фигур из религиозного наследия личности. Но в каком бы обличьи они ни являлись, это всегда мудрые и любящие существа, несущие ответственность за вас. Иногда это существа, завершившие земное обучение. Некоторые личности просто осознают присутствие судей, но никого не видят.