— Я подумаю, — ответила Вера Сергеевна и протянула председателю руку, — спасибо, что подвезли.
— И вам спасибо.
— За что?
— За то, что послушались меня и не схватили молнию.
— Ну, это еще неизвестно, что лучше, — ответила Вера Сергеевна и как-то странно улыбнулась.
Что скрывали за собой эти слова и эта странная улыбка, Иван Макарович тогда не понял, не понимал и сейчас, и оттого становилось тревожно на сердце, хоть он и отгонял эту тревогу, заслоняя ее привычным — думами о погоде, об урожае, о земле.
Наступало утро. Потихоньку — куда ей торопиться? — стала бледнеть луна, а край неба на востоке густо заалел, радуясь восходящему солнцу. Пора было начинать рабочий день.
Чтоб не разбудить жену и дочь, прошел на кухню, вскипятил чай, но пить не стал — даже чаю в такую рань не хотелось.
— Ладно, к завтраку подскочу, — решил Иван Макарович и направился в контору.
Новый председательский дом стоял чуть на отшибе — сам место выбрал — на крутом берегу речки Лучесы, и прямо от калитки открывался широкий вид на заречные луга, переходящие в темный — на горизонте — лес. Красота! Особенно по утрам, когда луга стояли, затянутые туманом, а лес за ними будто висел в воздухе. Туман окутал и деревню. Лишь кое-где сквозь серую густую наволочь пробивались красные трубы над крышами домов. В середине деревни туман лежал особенно плотно — там было озеро, и Ивану Макаровичу вдруг подумалось, что улицы Снегиревки сбегали к озеру, как овцы на водопой.
Улицы эти были узки и кривы, одна же, за озером, тянулась ровно, как стрела. Там строился новый поселок, выходивший прямо на большак. В новом поселке уже светились окнами двухэтажные дома со всеми удобствами, но снегиревцы не торопились в них переходить, держались своих старых усадеб.
«Ничего, время покажет», — думал сейчас председатель, спускаясь кривыми улочками к конторе и слушая, как просыпается деревня. Громко звякнул где-то подойник, молодой петушок прочистил горло, корова промычала. И снова все затихло, притаилось.
Но вот тишину утра резко всколыхнул треск «Кировца». Иван Макарович оглянулся: кто это в такую рань? Трактор-то он различил, за рулем никого не увидел, будто «Кировец» шел сам, своим ходом. Не доехав до председателя шагов двадцати, он вдруг круто свернул в проулок.
— Стой, стой! — крикнул Иван Макарович и замахал руками.
Трактор остановился. И, только приблизившись чуть ли не вплотную, он увидел за рулем белобрысого мальчишку. Догадался: наверное, младший Драчонок.
— Ты — Костя? — спросил он наугад.
— Нет, я Петька. Костя уже в армии служит… А мы с вашей Катей в одном классе учимся. — Мальчишка шмыгнул носом и попросил: — Вы только мамку не ругайте, ладно?
— За что?
— За то, что она мне свой трактор дала. Она не давала, — узнает, говорит, председатель, убьет меня.
— Не убью, — улыбнулся Иван Макарович. — Отец как?
— Всю ночь соду пил, вот мамка одного его на комбайн и не пускает. Помрешь, говорит, в борозде. А зеленку все равно подвозить надо. Я умею. Честное пионерское. Я уже сколько разов ее подвозил. Трактор меня слушается…
И Петька грязной своей ладошкой ласково похлопал по радиатору, будто коня по холке.
— Ну, раз слушается, — усмехнулся Иван Макарович.
— Тогда я поехал? — обрадовался мальчишка.
— Давай жми!
От этой встречи на душе у Ивана Макаровича словно бы потеплело. Хорошая семья у Федора. Механизаторская. Семь ребят — и все к технике тянутся. Самый младшенький и тот на подмогу пришел…
Впереди из тумана выплыли окна конторы. Он, грешным делом, думал, что придет раньше всех, но ошибся. В березнячке у крыльца конторы уже дымили папиросами главный инженер Саблин и парторг Семен Дмитриевич.
— С праздником вас! — сказал Иван Макарович.
— А какой сегодня праздник? — поднял на него глаза Саблин. Был он черен от загара, лишь зубы блестели.
— Как — какой праздник? Начало жатвы!
Скоро подошел и главный агроном. Этот работал в колхозе первый год и по молодости лет все звали его просто по имени — Николкой.
— Ну так как, Николка, с Выселок начинать будем, а? — спросил у него председатель, хотя все это было решено загодя.
— Да, там сразу можно пускать комбайны, — лицо молодого агронома было серьезным, озабоченным. — А на остальные пошлем жатки.
— Вот и добро! Ну что ж, как говорится — по коням! — скомандовал Иван Макарович и подмигнул собравшимся: не тушуйтесь, дескать, все будет в порядке…