- Берите, берите, угощайтесь, - рассыпался Усман-бай, время от времени бросая быстрые взгляды то на дядю, то на племянника.
Дядя Юсуп оторвал одну виноградинку от кисти и положил в рот, не решаясь раскусить. Талиб тоже оторвал одну ягоду и держал ее в руках.
- Мы по делу, - опять начал дядя Юсуп, с трудом проглотив виноградинку. - Вот Талибджан сейчас остался сиротой, ему нужны деньги, а вы должны…
- Сто рублей, - перебил дядю Юсупа Усман-бай. - Да, я обещал еще сто рублей за клинок, хотя он никогда не стоил и четверти этой суммы. Саттар обманул меня, но я все равно согласен уплатить, раз обещал. Только не сейчас. Сейчас совсем нет денег.
- Вы обещали сто рублей или тетрадку моего дедушки, - сказал Талиб.
- А, наследник! - вроде бы обрадовался Усман-бай. - Ты настоящий наследник, молодец! Зачем тебе старая тетрадка твоего дедушки? Я дам тебе десять таких тетрадок, только совсем новых. Зачем?
- Вы обещали сто рублей или тетрадку моего дедушки, - не умея скрыть неприязнь, повторил Талиб.
Дядя Юсуп даже покраснел оттого, что племянник такой невежливый. Он пытался что-то сказать, но Усман-бай теперь смотрел только на Талиба.
- Ты, наследник, совсем большой и упрямый, как твой отец, - сказал Усман-бай совсем другим тоном. - Тетрадку я не смог добыть. Не смог, понимаешь? Спроси у Рахманкула. А теперь полиции нет, где же я достану тетрадку? И денег у меня сейчас нет. Ни копейки!
Талиб смотрел на Усман-бая в упор. До этой минуты он не решался посмотреть в глаза самого уважаемого человека их улицы, а теперь смотрел прямо и уверенно. Тут уж сам Усман-бай отвел глаза и обратился к дяде Юсупу:
- Конечно, я обязательно отдам долг. Не такой я человек, чтобы не отдавать долги. Но рассудите сами, зачем вам эти деньги сейчас? Теперь деньги сильно подешевели, в то время сто рублей - богатство, а нынче на базаре фунт мяса шестьдесят копеек, картошка - по восемь рублей за пуд… Погодите, вот установится новая власть, деньги опять подорожают, тогда отдам.
Юсуп знал, что деньги не могут подорожать, наоборот, с каждым днем дорожали продукты, но так прямо возразить Усман-баю он не решился.
- Тяжелые времена, - только и сказал он.
- Вот видишь, наследник, - вздохнул Усман-бай. - Твой дядя, как и я, торговый человек, он понимает. Ты у него учись, как с людьми разговаривать.
Талиб посмотрел на своего робкого родственника, понял, как тот стыдится собственной слабости, и обиделся на него.
- Тогда давайте тетрадку, - упрямо сказал Талиб. - Вы же обещали.
Он понимал, что нарушает законы гостеприимства, что не должен так разговаривать со старшим по возрасту человеком, но Талибу почему-то вспомнился тот спор отца с баем и полицейским, вокзал, красный вагон, растерянное отцовское лицо в крохотном окошке под крышей и слезы на его глазах.
Усман-бай смотрел прямо перед собой и осуждающе качал головой.
- Невежливо. Невежливо, - бормотал он про себя, но так, чтобы слышали все.
Тогда Талиб, не в силах сдержать себя, вскочил с ковра и неожиданно громким голосом спросил:
- А помните, что говорил папа, когда вы с Рахманкулом уходили с нашего двора?
- Не помню, дорогой, - с усмешкой отвечал Усман-бай, - твой отец был умный человек, царствие ему небесное уже наверно, но он очень много тогда говорил.
- Не помните?
- Нет. Не помню и не хочу помнить. Я даже не знаю, что ты имеешь в виду, дорогой Талибджан. Знаю только, что ты больше похож на своего горячего отца, царство ему небесное, горемыке, чем на свою добрую мать, да будет ей земля пухом. Не помню.
- Насчет ушей, - выпалил мальчик, еле сдерживая слезы, - насчет ваших ушей и ушей Рахманкула…
Больше сдерживаться не было сил, и Талиб бросился вон из комнаты. Остановился он только за калиткой и стал ждать дядю Юсупа. Тот вышел смущенный, на племянника старался не глядеть и сказал скорее жалобно, чем укоризненно.
- Вот, обидели почтенного человека. Конечно, он нехороший человек, но уважаемый, а мы его обидели… Пришлось мне за тебя прощения просить.
- Ну и зря! - пробормотал мальчик себе под нос.
Они довольно далеко отошли от байского дома, когда Талиб заметил, что в руках у него та самая виноградинка, которую он взял с дастархана. Он вернулся назад и швырнул ее обратно через высокую глиняную стену, окружавшую двор Усман-бая.
Глава третья
КОЖАНЫЙ ЧЕЛОВЕК