С учетом конкуренции перспектива рисовалась удручающая. У меня водились друзья, такие же, как я, дизайнеры, но за ними уже числились всемирно известные сайты или передовые интерфейсы для тачскринов, а не какие-то логотипы новорожденных бубличных. Некоторые из них работали в Эппл. Мой лучший друг Нил основал собственный бизнес.
Еще годик в «НовоБублике», и мне тоже было бы что показать, но мне не хватило времени, чтобы собрать нормальное портфолио или как следует вникнуть хоть во что-нибудь. От колледжа остался лишь диплом по швейцарской типографике (1957–1983) и трехстраничный сайтик.
Но я не оставлял попыток найти работу. Запросы мои таяли на глазах. Сначала я был уверен, что буду работать только в компании, миссию которой разделяю. Потом подумал, что неплохо было бы хотя бы иметь возможность узнать что-то новое. После этого решил, что лишь бы не какая-нибудь гадость. И вот уже старательно уточнял свое понимание гадости.
И вот бумага-то меня и спасла. Оказалось, сосредоточиться на поиске работы я могу, лишь оторвавшись от интернета, так что я распечатал кипу объявлений с вакансиями, закинул телефон в ящик стола и двинул на прогулку. Объявления, в которых требовался опыт, я, скомкав, выкидывал в ребристые зеленые мусорки по пути, и к тому времени, когда я устал и сел в автобус, чтобы ехать домой, у меня оставалось лишь два-три потенциально перспективных листка, сложенных и сунутых в задний карман для дальнейшего прозвона.
Этот путь и привел меня к новой работе, хотя и не так, как я ожидал.
Сан-Франциско — хорошее место для прогулок, если ноги крепкие. Центр города — это крошечный холмистый квадрат, с трех сторон окруженный водой, так что потрясающие пейзажи здесь на каждом шагу. Идешь себе один, думаешь о своем, с пучком распечаток в кулаке, и вдруг земля уходит из-под ног, и прямо перед тобой открывается вид на бухту, окаймленную подсвеченными оранжевым и розовым зданиями. Такого архитектурного стиля, как в Сан-Франциско, не встретишь больше ни в одном другом городе страны, и даже если ты тут живешь, до конца привыкнуть к странности этих видов невозможно: высокие и узкие дома, с окнами, похожими на глаза и зубы, и финтифлюшками, как на свадебном торте. А на фоне этого всего парит, если смотришь в верном направлении, ржавый призрак моста Золотые Ворота.
Я двинулся вдоль одной из таких причудливых перспектив, вниз по крутому ступенчатому тротуару, затем прошел по берегу, возвращаясь домой длинной кружной дорогой. Я шел вдоль линии старых причалов, тщательно сторонясь клокочущего рагу Рыбацкой пристани, и наблюдал, как рыбные рестораны перетекают в мореходно-инженерные фирмы, а дальше — в здания, где базируются различные интернет-стартапы. Наконец, когда мой живот заурчал, сообщая, что не прочь пообедать, я свернул обратно в город.
Всякий раз, двигаясь по улицам Сан-Франциско, я высматривал в витринах объявления о найме — не самое обычное занятие, верно? Наверное, стоило бы относиться к ним поскептичнее. Легальные работодатели публикуются в «Крейглисте».
Разумеется, это объявление круглосуточного книжного магазина на законную работу ничуть не походило:
Ищем сотрудника ночная работа особые требования своя выгода
В общем, я почти не сомневался, что «круглосуточный книжный магазин» — это такой эвфемизм. Нашел я его на Бродвее, в самой эвфемистической части города. Поиск вакансий завел меня далеко от дома; рядом с книжным располагалось заведение под названием «Попки»: их движущаяся неоновая вывеска изображала пару то скрещивающихся, то раздвигающихся ног.
Я толкнул стеклянную дверь книжного. Надо мной весело звякнул колокольчик, и я нерешительно переступил порог. В тот момент я и знать не знал, какой важный рубеж только что пересек.
Представьте себе форму и объем нормального магазина, только перевернутого на бок. Помещение было абсурдно узким и головокружительно высоким, и до самого потолка вздымались стеллажи: три этажа книг, а то и больше. Я запрокинул голову (почему в книжных всегда приходится проделывать такое, от чего страдает шея?) — полки плавно уходили в сумрак и казались бесконечными.
Забиты они были под завязку, и у меня появилось чувство, будто я стою на опушке леса — и притом не какого-то дружелюбного калифорнийского леса, а старого трансильванского, полного волков, ведьм и вооруженных кинжалами бандитов, притаившихся сразу за границей лунного света. Лестницы-стремянки были прикреплены к стеллажам на роликах, чтобы можно было их двигать. Обычно такие кажутся прикольными, но тут, возносящиеся в сумрак, они выглядели зловеще. Намекали шепотом о всяких случаях в потемках.