«Quality! Not quantily» (Качество! Не количество!) Замечу, к слову, что на всех табачных рекламах в Соединенных Штатах вы можете прочесть предупреждение:
На рекламах вооруженных сил такого предупреждения нет, как будто война менее опасна для здоровья, чем курение.
Итак, какие предметы я перечислил на нашем перекрестке? Газолиновые станции, рекламы, шины, светофоры, кофе-шоп, автостоянку, мотоциклы, ящики с газетами, пальмы, банк, итальянский ресторанчик, небоскреб, морскую пехоту.
Какие предметы я забыл перечислить? Почтовый ящик с белоголовым орлом, здоровенный, как трансформаторная будка, бесшумные раздвижные ворота, за которыми – пасть в подземный многоэтажный паркинг, ярко-зеленые лужайки вдоль Тивертон-авеню и несколько спринклеров, разбрызгивающих искусственный дождь и развешивающих маленькие радуги… ей-ей, там больше не было предметов, ну если не считать быстро летящих облаков, солнца, пустой банки из-под пива «корс», которая тихо, без всякого вызова катилась по асфальтовому скату и поблескивала с единственной лишь классической целью – завершить картину прозаика. Помните «осколок бутылки»? Впрочем, может быть, уже достаточно для вашего воображения?
Итак, вообразите мгновение. Дул сильный ветер, он продул это мгновение все насквозь и перелетел в следующее.
Из-за угла вышли на перекресток несколько мужчин среднего возраста, эдакие tough guys[3] как будто прямо с рекламы: коричневые лица, седоватые виски, белые зубы, на куртках сафари отложные воротнички ярких рубашек. Они перешагнули это мгновение и вошли в следующее, в котором почему-то все разом захохотали.
Четыре автомобиля, два красных, один темно-синий и один желтый, прошмыгнули из этого мгновения в следующее.
На станции Шелл у черного, похожего на пианино спортивного «порше» открылась дверца, и из нее вылезла длинная красивая нога. В следующем мгновении появилась и вся хозяйка ноги, а потом и друг ноги, беленький пудель.
Едва лишь предлагаемое мной читателю пролетело, как я начал пересекать улицу и через череду мгновений, описывать которые бумаги не хватит, вошел в закусочную и вступил в то соответствующее мгновение, в котором заказал через стойку котлету и салат.
– Which kind of dressing would you like, sir?[4] – спросили меня, и, пока я соображал, что это значит, почему dressing и при чем здесь одежда, надо мной все время маячило любезнейшее синеглазое, хоть и стандартное, но приятное южнокалифорнийское гостеприимство.
Итак, что же это за город, на одном из бесчисленных перекрестков которого мы только что побывали?
Просвещенный читатель, должно быть, уже знает, что это, собственно говоря, и не город вовсе. И правда, очень мало мегалополис Эл-Эй соответствует традиционному европейскому понятию «город».
На гигантской его территории вы можете неожиданно попасть в пустыню, увидеть по обе стороны фривэя дикие, выжженные солнцем холмы.
Через несколько минут в другом районе вам может показаться, что вы оказались в XXIII веке, на одном из колонизированных уже астероидов, и если в прозрачном ночном небе между небоскребами Сэнчури-сити вдруг появится снижающийся космический паром, вы и не удивитесь.
Впрочем, на узких улицах Даун-тауна в час пик вы подумаете: да нет же, это обыкновенный город, самый обычный большой американский город.
Вечерами сверкающие бесчисленными фарами, шипящие бесчисленными шинами змеи фривэев красноречиво напоминают вам, что вы в сердце цивилизации.
Утром на холмах Бэльэр, на Пасифик Палисэйдс или в кварталах Санта-Моники вы слышите первозданные звуки природы: крик птиц, шелест листвы, шум прибоя. Под окнами висят грейпфруты и лимоны, коты ведут хитрую игру с голубыми калифорнийскими сороками.
Даже климат разный в разных районах города. Вы можете изнывать от жары в долине Сан-Фернандо или в негритянском районе Уотс,[5] и в тот же час вы можете блаженствовать под океанским бризом в Санта-Монике или в Венес.[6]
В другой день приползет к вам в Санта-Монику туман, и вы влезете в свитер, обмотаете горло шарфом, сунете зонтик под мышку, а ваши друзья в Сан-Фернандо тем временем будут беспечно плескаться в бассейне.
В административном отношении мегаполис Лос-Анджелеса тоже состоит из разных сливающихся городов. Беверли-хиллз, Голливуд, Студио-сити, Санта-Моника, Лонг-Бич – это отдельные административные единицы со своими управлениями. В центре собственно Лос-Анджелес, в котором полтора-два миллиона населения, а во всей куче, во всей галактике, кажется, не меньше десяти миллионов.
5
Знаменитое гетто, яростный бунт которого положил начало «самому жаркому лету» Америки. Последнее событие в Уотсе – окружение и расстрел полицией террористов из SLA, многочасовое телевизионное шоу на всю страну.
6
Venece – полутрущобный район вдоль одноименного пляжа. Там мирно живут негры, хиппи и старички евреи.