А вот в поле, на работе, шмели, как и пчёлы, не умеют заступаться друг за друга, тут каждый сам за себя. А жаль! Большие опасности караулят бедных шмелей в дороге. Вот летит один в ярких штанишках из цветочной пыльцы, груз пыльцы только наполовину легче веса самого шмеля. Вдруг с пронзительным жужжанием перед ним взвивается сильная злая оса-шершень. Блестящий, жёлто-полосатый ловкий убийца так не похож на бархатистого спокойного шмеля. Шмель отчаянно старается ускользнуть — напрасно. А у гнезда, низко над самой землёй, — ктырь. Огромная хищная муха. Принюхивается к сладкому медовому духу. Другому шмелю от этого разбойника тоже не увернуться. Цепкие лапы хватают его на лету, длинный острый хоботок, как насос, вытягивает до последней капли соки его тела, и вот на траву уже падает пустая бархатная шубка…
Многие работницы вылетели утром на работу и в гнездо не вернутся, но мать этого не замечает, семья продолжает расти.
К концу лета в шмелином гнезде новое событие: из куколок начинают выходить не работницы, а вполне развитые самки и самцы. Эти не утруждают себя работой. Беззаботно порхают они над цветами, кормятся сладким нектаром и не несут в гнездо корма личинкам, не помогают строить новые ячейки. Да этого и не требуется. Ведь лето проходит, и вот уже наступает конец шмелиной семье. Последние личинки ещё дозревают в ячейках, но им уже не придётся вырасти и заботиться о новом поколении сестёр. И тут поведение взрослых работниц вдруг чудовищно меняется. Они, только что такие заботливые кормилицы, вдруг бросаются к ячейкам, вытаскивают беспомощных личинок и убивают их. Мать тщетно пытается защитить младших детей от старших, превратившихся в безжалостных убийц. Страшные сцены разыгрываются во мраке шмелиного гнезда. Но молодые самки и самцы не принимают в них участия. Они уже покинули гнездо.
Разлетелись и работницы. Первые холода наступающей осени их погубят. В кустах травы застыли мёртвые самцы. А молодые самки забились в трещинки земли, в норки под камнями и крепко уснули До первых весенних дней. Недолгая беззаботная летняя жизнь для них кончилась. Но весной они проснутся, прочистят лапками запылённые глазки и примутся за работу: строить своё гнездо, растить детей. Учить их некому, да этого и не требуется: они делают всё так же хорошо, как делала их труженица-мать.
А мать? Что с ней сталось? Она покинула разорённое гнездо, в котором ничто уже не удерживало её. Слабая, в вытертой, когда-то нарядной шубке, она вяло отползла от него под кустик травы и, прикорнув под ним, затихла. Жить и трудиться больше не для кого. Весной её работу продолжат дочери.
Пчёлы
Лето поначалу бывает не очень тёплое, не очень солнечное, иногда сразу тёплое, но всё-таки лето, и жизнь летняя идёт своим чередом. Цветут цветы и ярким цветом лепестков и нежным ароматом приглашают насекомых: летите к нам скорее, у нас для вас приготовлен и сладкий сок — нектар и сытная пыльца. Насекомые не отказываются. Кто сладкого сока напьётся, кто пыльцой закусит. А пчёлки и о детях заботятся: наберут полные зобики нектара, натискают пыльцы в корзиночки на мохнатых ножках, точно жёлтые или красные штанишки наденут, и скорей, скорей домой! Дома ведь всегда разных дел хватает.
Кроме наших домашних пчёл, на цветах и другие дикие пчёлки хлопочут: серенькие, черненькие, величиной поменьше и гудят потоньше.
Сладкий сок и пыльцу они тоже собирают и кормят своих личинок. Но запасов на зиму не делают. Им и не требуется. Такая пчёлка летом вырастила детей где-нибудь в норке, а осенью все они запрячутся под кустики, оцепенеют от холода и затихнут. Весной, когда солнышко пригреет, очнутся только молодые самки. Каждая начнёт рыть норку, откладывать яички и воспитывать свою семью, как именно этим пчёлам полагается. А старая мать уже не проснётся. Она в жизни потрудилась достаточно. Из яичек, отложенных молодыми матерями, вырастут их дети — пчёлки. Но весной, когда цветут наши сады и огороды, их ещё мало. Главные весенние опылители растений — наши домашние пчёлы. Они и живут по-другому: семья, много тысяч пчёл-работниц, зимует, но не спит вместе с маткой. С первым весенним теплом сразу закипает работа. Вот пчела, с зобиком, полным сладкого цветочного сока, вернулась с поля и вползла через леток в свой улей. Ей некогда: скорей надо лететь обратно на цветы! В улье к ней подбегает другая пчела. Ей, из хоботка в хоботок, сборщица передаёт-переливает нектар, который принесла в зобике. Затем сразу поворачивается и вылетает из улья за новой добычей. А пчела, которая приняла от неё нектар, передаёт его, тоже из хоботка в хоботок, другой пчеле. Та уже несёт драгоценную капельку в пустую ячейку на сотах. Вы думаете, хлопоты уже кончены? Нет, ещё несколько раз другие пчёлы перенесут капельки нектара из одних ячеек в другие, к нему добавляются выделения желез из зобика. Нектар сгустится, созреет и превратится в мёд. Тогда пчёлы запечатают полную ячейку восковой крышечкой, предварительно опустив в неё крохотную капельку яда — консерванта. Такой мёд не закиснет.
Собрать нектар и изготовить один килограмм мёда! Для этого надо пролететь расстояние в несколько раз большее, чем окружность земного шара по экватору. Конечно, одна пчела это выполнить не в состоянии. 150 килограммов мёда за сезон может собрать лишь вся сильная семья. Но и для семьи какое прилежание! Подсчитаешь и съешь ложку мёда не просто, а с глубоким почтением.
Пчела, которая принесла на ножках комочки пыльцы, сама ползёт по сотам и ловко сбрасывает в ячейки пухлые комочки. Скорей! Скорей! Самой даже покушать некогда — всё отдала. Но вот к ней подбежала сестрица-пчёлка и протягивает ей хоботок: на, я тебя покормлю мёдом, тогда и лети.
Напьётся мёду пчёлка и опять на работу. А около ячейки, в которую она сбросила комочки пыльцы, уже хлопочет пчела-трамбовщица, сунулась в ячейку и головой мнёт, уминает пыльцу. Ей тоже работы по горло: вот и ещё пчела прибежала, пыльцу принесла й опять её трамбовать-уминать надо. Наполнится ячейка пыльцой, её пчёлы сверху зальют мёдом и тоже запечатают восковой крышечкой — в запас.
В улье живут десятки тысяч пчёл. Если они примутся без толку соваться туда и сюда — вся жизнь в улье разладится. Но пчёлы работают так, точно ими кто-то командует: каждая на своём месте. Кто ясе это её так хорошо учит? Никто. Это не разум её ведёт, а инстинкт. С инстинктами, все живые существа рождаются. Конечно, с разными. Например, котёнок построить восковую ячейку не может, но зато, едва появившись на свет, сразу ползёт к матери и начинает сосать тёплое молочко, и этому его никто не учит.
Так и пчёлы-сборщицы. Они несут в зобике нектар, на ножках пыльцу и не знают, для чего нужны эти запасы, но готовят их столько, что хватает и личинок выкормить, и самим зимой прокормиться, и нам ещё останутся соты, полные сладкого мёда.
Вот пасечник вынул из улья рамку с сотами. В ней много пустых ячеек. Толпа пчёл покрывает соты. Среди них одна пчела много крупнее других. Это матка, или царица. Так её называли раньше, думали, что это она так хорошо управляет пчёлами. Но она умеет только откладывать яички. Вот она медленно ползёт по пустым ячейкам, пчёлы окружают её тесной толпой, они наперебой протягивают ей хоботки, предлагают корм. Капельки его похожи на молоко. Он так и называется — молочко.
Это молочко выделяется особыми железами в теле рабочей пчёлы. И не всегда, а только когда она кормит матку или молодых личинок. Матка, не останавливаясь ни на минутку, жадно пьёт молочко. Другие пчёлы осторожно гладят её усиками, лижут язычками. Матка словно этого не замечает — некогда. Каждую пустую ячейку она осмотрит, усиками ощупает стенки и дно: ячейки чистые? Матка опускает в неё брюшко, мгновение — и ползёт дальше. А на дне ячейки, стоймя, уже приклеено крошечное белое яичко. Матка о нём не заботится, заботятся пчёлы-кормилицы. Да и когда же ей ухаживать за детьми? В разгар лета она откладывает тысячи две яичек в день, хорошо, что дочери непрерывно кормят её на ходу.