Выбрать главу
– Лаврентий Берия мужчиной сильным был.Он за ночь брал меня раз шесть…Конечно,Зимой я ела вишню и черешню,И на моем столе,Представь, дружочек,Всегда стояла белая сирень.– Но он преступник был,Как вы могли?– Да так,Я проходила мимо дома Чехова,Когда «Победа» чёрная подъехалаИ вылезший полковник предложилПроехать с ним в НКВД…О Боже,Спаси и сохрани!..А за угломБыл дом другой,И я ревмя ревела,Когда меня доставили во двор.Но расторопно-вежливый полковникПомог любезно выйти из машины,По лестнице провёл проходом узкимИ в комнате оставил у бильярдаНаедине со страхом ледяным.Прошло минут пятнадцать…Я пришлаВ себя,Когда раскрылась дверь внезапно,И сам Лаврентий вышел из-за шторыИ сразу успокоил,ПредложивСыграть в «американку» на бильярде.– Как это страшно!..– Поначалу страшно,Но я разделась сразу, —В этом домеКрасавицы порою исчезали,А у меня была малютка-дочь.Да и к тому же это был мужчина —В любое время деньги и машина,Какая широта,Какой размах!Я отдавалась, как страна – грузину,Шампанское – рекой,Зимой – корзиныСирени белой,Он меня любил!..– Но он сажал,Расстреливал. Пытал!..– А как бы ты с врагами поступал?Не знаешь…И поймёшь меня едва ли.А он ходил в батистовом белье,Мы веселились,Пили «Цинандали»И шёл тогдаПятидесятый год…

Стихотворение называется «Фрагменты диалога с Антониной Васильевой». Написано в 1977 году. Его автор Евгений Иванович Блажеевский (родился 5 октября 1947 года) прожил на свете относительно немного: умер 8 мая 1999-го на 52 году жизни. И, на мой взгляд, не дополучил той известности, которая выпала на долю его ровесников Ивана Жданова или Александра Ерёменко.

Хотя, по мне, он сильнее и того и другого.

Не знаю, почему так получилось, но в последнее время он, кроме журнала «Континент», нигде не печатался. А «Континент» в России во времена, когда публика переставала вообще что-либо читать, не был популярным журналом, как некогда.

Да и статьи о Блажеевском авторитетных и уважаемых критиков (например, Станислава Рассадина) печатал тот же «Континент».

Между тем, Блажеевский на глазах – от одного цикла стихов в «Континенте» до другого – вырастал в крупного поэта. Но, как сказал он сам, «для литературной известности часто важна маска, подменяющая собою живое лицо. Или, как теперь говорят, имидж – противное, жужжащее, как парикмахерская машинка, слово… Бессмысленно ставить телегу впереди лошади, но имидж впереди таланта можно, да ещё как…» Такой известностью Блажеевский брезговал. А другую в конце девяностых обрести уже было невозможно. Как некогда «эстрадная» поэзия хрущёвской оттепели, поэзия в эпоху позднего Ельцина или раннего Путина привлекала читателей тоже не своим духовным содержанием. От поэтов требовалось участие в конкурсах, номинированность на те или иные премии, получение их, – то есть как раз то, чем Блажеевский заниматься не хотел.

Поэтому и получилось так, что после первой книжки, вышедшей в 1984 году, вторая появилась только через десять лет, и то благодаря другу Блажеевского Юрию Кувалдину. Кувалдин выпустил книгу «Лицом к погоне» в своём издательстве «Книжный сад», которое, кажется, давно уже с тех пор перестало существовать.

После смерти Евгения Блажеевского вышли две его книги. Одна в 2001, другая в 2005 году. С тех пор – ни одной.

Что ж, он будто предчувствовал забвенье:

Даётся с опозданьем часто,С непоправимым иногда,Кому – взлохмаченная астра,Кому – вечерняя звезда.Воздастся с опозданьем вечнымХудожнику за то, что онОдин в потоке бесконечномБыл для потомков почтальон.Даётся с опозданьем горькимСознанье, что сказать не смогО тех, что горевали в Горьком,В Мордовии мотали срок.Воздастся с опозданьем страшнымЗа то, что бросил отчий домИ, пусть небрежным, карандашнымРодных не радовал письмом.Даётся, душу поражая,Как ослепительная новь,По-настоящему большая,Но запоздалая любовь…