— Посылать медь в Хачинск?
Фиклистов задумчиво смотрел в окно, делая вид, что думает.
«Бог его знает, — размышлял он. — Это же медь. А вдруг не надо посылать… Или наоборот — надо…»
Арсений маялся. Младородов ждал.
— Приходи через час! — сказал Фиклистов. — Я подумаю.
Час прошел быстро. Дублер директора тоскливо ерзал на стуле. Где-то ревели гудки города Хачинска, ждущего медь. Но Фиклистов был бессилен. Первый раз в жизни дыхание ответственности коснулось его. Любое решение имело последствия. Последствия пугали.
Арсению вдруг захотелось, чтобы Младородов никогда не появлялся. Но он возник ровно через час и, положив живот на стол, уставился на Фиклистова.
— Ничем не могу помочь, — жалко улыбнулся Арсений.
Это был крах. А ходоки все шли. Кто-то спрашивал, не продать ли шагающий экскаватор. Кого-то интересовало, заказывать ли в пароходстве танкер…
Поток сложных вопросов обрушился на Арсения и смыл былое величие. «Ничем не могу помочь», — шептал Фиклистов, уменьшаясь в размерах.
По ночам, когда последние трамваи мчались в парк, точно бильярдные шары в лузу, Арсений искал выход.
Когда начался взлет? Когда пришел успех, шаткий, как бревно над потоком?
Пальто! Вот начало и конец. Оно привело Арсения в особое братство, сотворило нимб и оно же теперь губит Арсения.
Фиклистов вздохнул, вспомнив старое доброе пальто. С ним было просто и понятно. А главное — никакой ответственности. Он встал с постели и нырнул в шкаф, пахнущий нафталином.
На другой день Арсений надел свое старое пальто с цигейковым воротником и стал прежним Фиклистовым. Мир вновь был уютен и спокоен.
Никто больше не видел Фиклистова в новом пальто. Оно висит над его кроватью, как личная шашка отставного генерала.
Иногда Фиклистов надевает его и долго стоит перед зеркалом…
ИЩИТЕ МАКЛЕРА
Супруги Малюковы с ребенком жили в однокомнатной квартире. Жили дружно, хотя и в тесноте. Но вот однажды Наталья Павловна пришла с работы взволнованная.
— Макс, — сказала она мужу. — Ты читаешь газету, а Старунские поменяли двухкомнатную на трехкомнатную…
Максим Петрович оторвался от политического кризиса в Италии и стал слушать жену. Оказалось, что везучие Старунские нашли маклера, который за хорошие деньги занимается такими обменами.
— Где же его искать? — грустно поинтересовался Максим Петрович.
— На квартирной бирже! — твердо сказала супруга. — Хлеб за брюхом не ходит.
В ее голосе было столько железа, что возражать Малюков не решился.
На другой день, после работы, он отправился на квартирную биржу — пустырь около парка культуры. Мела поземка. На пустыре стояли люди, как пингвины в непогоду. Людей становилось все больше. Молодой человек в рыжей собачьей шубе топтался на месте, постанывая: «Срочно нужен Ленинград!». Женщина, закутанная в мохер, объявляла: «Продаю дом с садом. Шестнадцать кустов смородины». Со всех сторон доносилось: «…лоджия, этаж, телефон, погреб, не пожалеете…»
Какой-то мужчина, проходя мимо Милюкова, тихо спросил:
— Что у вас?
— Однокомнатная, — сказал Малюков.
— Что хотите?
— Двухкомнатную, — ответил Максим Петрович, слегка смутившись.
Мужчина, усмехнувшись, проследовал дальше.
Малюков искал маклера с золотой коронкой, устроившего обмен Старунским. Выйти на связь с ним было сложно. Своды Уголовного Кодекса нависали над маклерами, по ночам им снились решетчатые окна, и потому клиентов они отбирали тщательно.
Потолкавшись, Малюков увидел человека с золотой коронкой. Человек хмуро слушал даму, которая смотрела на него с мольбой. Максим Петрович закружил вокруг с независимым видом, пытаясь разобрать слова.
— Вы все можете, я знаю, мне говорили… — страстно бормотала дама. — Мы хорошо заплатим!
— Гражданочка, — тихо отвечал человек, — повторяю, я не маклер. Моя специальность — полимеры, я с химкомбината…
В тот вечер поиски на бирже прошли безуспешно.
Но спустя несколько дней позвонили Старунские, случайно встретившие маклера с золотой коронкой. Они уговаривали его помочь друзьям, маклер ничего не обещал, но телефон Малюковых записал. Супруги воспрянули и стали ждать.
Недели через две раздался звонок. Трубку взял Максим Петрович.
— Извиняюсь, — сказал глуховатый голос. — Это квартира Малюковых?
— Да! — быстро ответил Максим Петрович. — С кем говорю?
Голос помолчал, словно раздумывая, стоит ли говорить, затем приглушенно произнес: