Пожалуй, не было в революционном подполье такого врага царской власти, который бы сочетал в себе столько отталкивающих черт, какими обладал Керенский. Одновременно, мало кто из революционеров был столь же опасен для царской власти, как был опасен этот «присяжный поверенный».
Керенский был хитёр, осторожен, находчив и коварен. Он был непревзойдённый демагог и выдающийся оратор, обладал несомненными организаторскими способностями. Революционные идеи Керенского волновали мало. Неудержимая похоть власти составляла сущность его натуры. К тому же Керенский был склонен к наживе и нечистоплотен в денежных делах. Генерал К. И. Глобачёв писал, что Керенский присвоил деньги, собранные рабочими для вооружения дружин оружием. «Следствием этого было то, что комитет ему выразил недоверие и порвал с ним всякие сношения» {245} .
Ко всему этому Керенский был труслив и, как всякий трус, мстителен и жесток. Человеческую жизнь Керенский не ставил ни во что. Это не мешало ему изображать из себя милосердного и великодушного героя-революционера.
Последнее качество в полной мере проявилось во время «великой и бескровной» Февральской революции. Когда в Думу революционные патрули приводили избитых и изувеченных жандармских офицеров и чинов полиции, то Керенский разыгрывал на людях сцены милосердия. Так было, например, с приведённым в Думу жестоко избитым начальником жандармского губернского управления генерал-лейтенантом И. Д. Волковым, которого Керенский при всех заверил, что он находится в полной безопасности. При этом А. Ф. Керенский в Думе генерала не оставил и не отправил в госпиталь, а приказал отвезти его в одно из временных мест заключений, где в ту же ночь пьяный начальник караула его застрелил {246} .
А. Ф. Керенский от природы обладал актерскими способностями и с молодых лет был склонен к лицедейству. Свои гимназические письма к родителям он неизменно подписывал: «Будущий артист императорских театров А. Керенский» {247} . Керенский много играл в любительских спектаклях, «где его бесспорной актерской удачей, по общему признанию, была роль Хлестакова, написанная как будто исключительно для него» {248} . Свои политические роли Керенский играл так же отлично, как и театральные, и каждый раз незримый режиссёр был доволен его игрой.
Зачастую, когда говорят о А. Ф. Керенском, изображают дело так, будто его революционная карьера началась в феврале 1917 г., а сам Керенский был настолько потрясён якобы случайно свалившейся на него властью, что буквально опьянел от неё. Член Временного правительства В. Д. Набоков писал: «Трудно даже себе представить, как должна была отразиться на психике Керенского та головокружительная высота, на которую он был вознесен в первые дни и месяцы революции» {249} .
Однако это определение неверно. А. Ф. Керенский не только не был «случайным человеком» Февральской революции, но во многом являлся её организатором и руководителем. К февралю 1917 г. Керенский прошёл большой путь от рядового эсера-пропагандиста, адвоката по политически делам, до руководителя крупнейшей Трудовой фракции (фракции «трудовиков» в Государственной думе. Он был знаком с представителями самых разных слоёв оппозиции и революционного движения, многие из которых сыграли затем руководящую роль не только в Февральском, но и в Октябрьском перевороте.
Эмигрантский историк И. П. Якобий писал, что Керенский «предназначался с самого начала на большую роль» {250} .
В августе 1915 г. Охранное отделение в своих донесениях выделяло Керенского как главного руководителя революционного подполья. «Вся революционная агитационная работа, — говорилось в секретных донесениях директору департамента полиции, — в настоящее время сосредоточилась, по категорическим указаниям всех серьёзных осведомительных источников — в социал-демократической и трудовой фракции, причём последняя во главе со своим лидером Александром Керенским за последнее время стала играть доминирующую роль» {251} .
А. Ф. Керенский был также и одним из руководителей партии эсеров, возглавляя её так называемую «Южную конференцию» {252} . Партия эсеров отказалась входить в Государственную Думу, её интересы представляли там трудовики во главе с Керенским.
А. Ф. Керенский был одним из злейших врагов русской монархии и лично Государя Николая II. 14 февраля 1917 г. Керенский громогласно заявил, что «необходимо устранить самого Царя, не останавливаясь, если не будет другого выхода, перед террористическими насильственными действиями» {253} .
А. Ф. Керенский в январе 1917 г. утверждал, что «революция нам нужна, даже если б это стоило поражения на фронте» {254} .
Нет сомнения, что к февралю 1917 года Керенский был одним из руководителей готовящегося государственного переворота. Керенский внушал, что «преступное бездарное правительство» не в силах бороться с внешним врагом. Победа возможна только при учреждении в стране народного полноправного правительства, то есть Учредительного собрания. Вопрос о созыве Учредительного собрания Керенский настойчиво и систематически пропагандировал, объезжая всю Россию, информируя революционные силы и подготавливая их к выработке общих лозунгов, которыми должны руководствоваться при революционном выступлении все революционные элементы России {255} .
Генерал К. И. Глобачёв писал о планах Керенского: «Военные и придворные круги представляли себе простой дворцовой переворот в пользу великого князя Михаила Александровича с объявлением конституционной монархии. В этом были убеждены даже такие люди, как Милюков, лидер партии конституционных демократов. В этой иллюзии пребывала даже большая часть членов прогрессивного блока. Но совсем другое думали крайние элементы с Керенским во главе. После монархии Россию они представляли себе только демократической республикой» {256} .
Заговор Керенского изначально был антимонархическим и предусматривал полное уничтожение монархии, а не замену самодержавного Императора Николая II другим конституционным государем.
А. Ф. Керенский был первым, кто на заседании Государственной думы 14 февраля 1917 г. призвал «устранить самого Царя, не останавливаясь, если не будет другого выхода, перед террористическими насильственными действиями» {257} .
В январе 1917 г. Керенский был твёрдо уверен в успехе грядущего переворота, ради которого он был готов идти на любые жертвы. «Он говорил: „Революция нам нужна, даже если б это стоило поражения на фронте“. Для него весна 1917 г. представлялась единственным возможным моментом, чтобы сбросить ненавистный ему государственный строй, даже в том случае, если бы это грозило величайшими потрясениями страны и целости государства» {258} .
Главная мысль Керенского, постоянно им пропагандируемая, заключалась в том, что «преступное бездарное правительство не в силах бороться с внешним врагом, и победить его может лишь народное полноправное правительство, то есть Учредительное собрание» {259} .
Изначально между планами либеральной оппозиции и планами Керенского была принципиальная разница. Генерал К. И. Глобачёв писал, что если первые «представляли себе простой дворцовой переворот в пользу Великого Князя Михаила Александровича с объявлением конституционной монархии»,то Керенский и его сторонники представляли Россию «после монархии только демократической республикой» {260} .