Бренд стиснул зубы и приготовился подороже продать свою жизнь. И тут вдруг до него дошло, что оборотни начали вести себя довольно странно. Вместо того, чтобы разом напасть и покончить с обессиленными людьми, они кружились на месте, громко, но как-то визгливо, подвывали, некоторые продвигались ближе к выходу из зала.
— Светает, — прохрипел Николус.
— Что? — Бренд не понял вначале смысла сказанного. — Что ты говоришь?
— Начался рассвет, — погромче повторил тан. — Отродья тьмы бегут. Давай ударим и отомстим за…
С этими словами тан шагнул вперед, но потерял сознание и рухнул ничком на пол. Теперь Бренд и сам заметил первые несмелые лучи спасительного солнца, пробивающиеся сквозь бойницы и узкие щелевидные окна.
Одно за другим чудовища покидали зал с тем, чтобы, спрятавшись в укромном месте, снова превратиться в обычных, ничем не примечательных людей, и затаиться в их облике до следующей ночи кровавого ужаса. Уйти целыми и невредимыми. Бренд взглянул на изувеченные трупы людей, мало чем отличающегося от них Николуса, вспомнил постоялый двор, купца, пытающегося удержать вываливающиеся внутренности, и голову его спутника, глядевшую на друзей немигающим остекленевшим взглядом. Глухая ярость горячей волной поднялась в нем и захлестнула все естество. Такой Бренд не ведал жалости и не знал снисхождения. Как ураган обрушился он на отступающих оборотней, которые теперь не думали не то что о нападении, но даже и о защите, и гнал их прочь из башни, оставляя там и сям мохнатые трупы. Многие из чудовищ уже начали обратное превращение и были вовсе беспомощны перед смертоносным канделябром. Наконец, перед решеткой, закрывающей выход из замка, которая поймала в ловушку Бренда, но теперь стала западней для его врагов, разыгралась последняя схватка. Точнее, это было избиение. Последние превратившиеся и полупревратившиеся в людей твари легли на брусчатку внутреннего двора рядом с трупом гнедого.
За это время солнце поднялось достаточно высоко и его лучи, касаясь туш не успевших превратиться окончательно оборотней, завершали начатую работу. Не вернувшие первоначальный облик при жизни получали его после смерти. Только сейчас Бренд почувствовал, как он устал. Но отдыхать было некогда. Чтобы раз и навсегда обезопасить себя от возможного воскрешения одержимых монстрами, он обошел весь замок, отсекая голову каждому превратившемуся в человека чудовищу, благо отличить их от защитников твердыни оказалось весьма нетрудно по полному отсутствию одежды. Затем, собрав головы в кучи и завернув в плащ, за три ходки перенес и сбросил их с замковой стены в глубокую пропасть и только после этого пошел к Николусу.
Старый тан уже очнулся и сейчас пытался остановить текущую из остатков левого предплечья кровь. Бренд помог ему, туго перетянув руку выше локтя обрывком рукава. Лицо Николуса было почти таким же белым, как и его борода.
— Если бы ты поспел раньше, — прошептал он. — Хотя бы на два-три дня.
Подбородок его затрясся в беззвучных рыданиях.
— Мой сын, моя кровь… Они убили моего наследника, они убили и меня.
— Крепись, Николус, — проговорил Бренд. — Сейчас ты немного отдохнешь, обработаем рану. Это же царапина для такого рубаки, как ты. Мы еще повоюем…
— Сейчас больше всего на свете я хотел бы умереть, — горько усмехнувшись, ответил тан. — Нет, я не сошел с ума. Разве ты не знаешь, что тот, кого коснулся клык или коготь оборотня, сам станет им?
Ошеломленный открытием Бренд быстро осмотрел и ощупал все незащищенные кольчугой части тела. Хвала Хорталу, ран не было!
— Вот видишь, — продолжал тан, — у меня очень веская причина желать своей смерти. И я ее получу, как награду за лень и нерасторопность. И может быть даже раньше, нежели успею рассказать тебе все.
— Я слушаю внимательно, Николус, но ответь мне прежде: где остальные члены твоей семьи? Где жена и дочь?
— О, я сам молю Хортала, чтобы они были в безопасности. Позапрошлой ночью я отправил их к моему кузену тану Самелису. Его замок на западе отсюда в пяти днях пути. В долине Цветущего Вереска. С ними шестеро лучших моих стражников и старый верный Коэн. Они вышли на рассвете со строжайшим приказом избегать деревень и постоялых дворов. Кто знает, сколь широко распространилась эта зараза?
— Но что это, Николус? Какова природа этой хвори или как это нужно называть, Караман ее забери! Откуда она пришла? Как с ней бороться? — воскликнул, не сдержавшись Бренд.