Яхты класса Open имеют очень широкий корпус, для того чтобы лодка глиссировала на попутных волнах. Однако если шкипер прозевал и не успел закачать балласт, то яхта накреняется до определенного угла и затем ложится парусами на воду. После этого корпус шириной в пять метров (на 60-футовых яхтах Open) превращается в парус, и при сильном шторме или, как в случае с Федором, в урагане, выполняет функцию паруса. Лодка дрейфует бортом. И ничего уже нельзя сделать. Паруса не работают, они прикрыты корпусом, остается ждать, пока спадет ветер или отломится киль, и тогда яхта перевернется днищем кверху.
29 августа 1998 года береговая команда Федора, включая его сына — Оскара Конюхова, находилась в порту Чарльстон (штат Южная Каролина) и вместе с организаторами гонки наблюдала по метеосводкам за движением урагана, зная, что где-то там находится и яхта российского шкипера. Согласно этим метеосводкам, сила ветра в разных частях урагана достигала 120 миль в час (216 км/ч). О выходе в океан не могло идти и речи. Поход в булочную по пустынным набережным порта Чарльстон превращался в целое приключение. Ветер валил с ног, выворачивал пальмы и рекламные щиты. По городу передвигались только джипы американских военных. Окна во многих домах были заколочены фанерными листами. Город вымер. Большинство жителей уехало в глубь континента.
Насколько тяжело было группе поддержки пережидать этот ураган на берегу, переживая за Федора, но то, что происходило в океане, не поддается описанию на бумаге. Мне (Оскару Конюхову) удалось только один раз услышать почти полную версию рассказа от Федора, что такое пережить ветер свыше ста миль в час на яхте в океане. Больше Федор никогда не рассказывал об этих событиях в деталях.
Опуская все личные переживания шкипера, можно привести несколько фраз из его рассказа:
«Когда ветер свыше 100 узлов, то волны в океане уже нет. Вода просто прибита такой силой. Ощущение, что над яхтой зависли десятки вертолетов. Вокруг стоит сплошная водная пыль и рев воздуха. На яхте копнули топливные баки, и соляра вылилась в яхту. Дышать внутри нечем. Находиться на палубе больше нескольких минут также было невозможно. Ветер не давал подняться в полный рост, сбрасывая за борт. Сорвало спасательный плот. Он был привязан линем к палубе и тут же раскрылся, взлетел в воздух, как воздушный змей, затем замер на несколько секунд, трос не выдержал, и плот оторвался. Все, остались я и яхта».
Спустя трое суток ветер начал стихать, и яхта стала подниматься на ровный киль. Еще через сутки реактивные самолеты береговой охраны США начали разведку с воздуха всего восточного побережья США. Один из таких самолетов обнаружил яхту «Современный гуманитарный университет». Предварительно оргкомитет гонки сообщил US Coast Guard, что в урагане находится яхта российского шкипера, участника гонки. Были указанны данные по яхте и шкиперу. В итоге, сделав несколько виражей над лодкой, реактивный самолет улетел. Как оказалось, летчики передали кораблю береговой службы, что «обнаружена белая яхта, с надписями на бортах на кириллице. Виден номер 8848 (высота Эвереста — номер Федора). Установлен визуальный контакт с одним человеком (Федор зажег фальшфейер)». Также были переданы координаты лодки. Часов через двенадцать к яхте подлетел вертолет. В океан прыгнул водолаз, который подплыл и забрался на яхту. Представился Федору. Спросил, сколько человек на борту. Удостоверившись, что Федор один, дал ему водонепроницаемую рацию и сухой паек. Сказал, что к нему направлено судно береговой охраны и что вертолет базируется на этом судне. Прыгнул за борт и был поднят обратно в вертолет. Для Федора, пережившего трое суток урагана, такое появление на борту человека на пять минут выглядело как мистика. Однако в то, что водолаз с вертолета был реальностью, шкипер удостоверился через пару часов, когда к нему подошел корабль и взял яхту на буксир. Буксировали 100 миль в направлении Чарльстона. За 10 миль до Чарльстона в океан вышел коммерческий буксир и сменил судно береговой охраны.
Сейчас ночь. Сегодня всю ночь светила луна. Океан весь был виден до горизонта.
Под утро прошел пароход, пересек наш курс. Он шел из Нью-Йорка в Африку.
Получил хорошее письмо от Иринушки и нашего ребеночка. Они пишут, что чувствуют себя хорошо, хотя в Москве стоит жара 32 градуса.