Выбралась из зарослей разведчица прямиком к очередному мысу, далее пляж заворачивал, расширяя откровенно невыразительный вид на здешнее унылое (и наверняка переполненное у берега погаными камбалками) море. Вот за мысом было интереснее. Дики услышала крики…
Люди… дикарского вида, впрочем, чего еще ожидать-то.
Семь или восемь аборигенов, практически обнаженные… повязки на чем попало и инструменты можно не считать. Заняты ловлей добычи, в основном посредством длинных кривоватых багров…
Засев под прикрытием жесткого тростника, Дики сообразила: в эту бухту течение приносило урожай с Водопада. Нужно думать, не всё именно сюда приплывало, но уловистое место — вон, целую кучу добра нагребли… в основном обломки лодки и весла, рядом кучки поменьше — видимо, съестное и еще что-то полезное. Хозяйственно к делу подступают, насчет этого молодцы.
Молодцы-аборигены разразились криками восторга — тот что повыше ростом, подцепил крюком багра рыбу, видимо, только что оглушенную или ранее чем-то у Водопада пришибленную. Охотники радостно запрыгали вокруг. Гм, рыба-то не особо выдающихся размеров… или особо вкусная, или с рыбной ловлей у них тут дела обстоят не очень-то удачно. Да, камбалка же под берегом зверствует, это многое объясняет.
Туземцы выглядели откровенно поджарыми, если не сказать тощими. Статью и шириной плеч точно не гвардейцы. Дики сомневалась в существовании чисто прибрежных племен пигмеев и бушменов — но эти по виду как раз такие. Наверное, бегают шустро и ловко ящериц умерщвляют, в ином же боевом отношении…
Дики напомнила себе, что и сама не очень-то полноценный воин, к тому же родной лук, стрелы и привычные копья (да, пусть они официально значатся «дротиками», но это вопрос терминологии) остались в каюте «Молнии». С одним ножом, имеющимся в наличии ростом и скромной силой разящего удара, тут не очень много навоюешь. Вон тот местный вождь явно крупнее и сильнее, да и багор у него серьезный, даром что сомнительной кривой эстетики.
Островитяне выловили еще кусок древесины, порадовались умеренно и шире разошлись вдоль берега, изредка перекликаясь и внимательно выискивая чем бы еще поживиться. Охранять добычу остались двое: вождь и узкоплечий воин в большой шляпе с перьями. Этот принялся пинать что-то непонятное — мишень заслоняла груда древесного добра. Особо живучая камбалка у него там на песке засела, что ли?
Оружие местных обитателей Дики по-прежнему не могла рассмотреть, а эта составляющая была немаловажной. Вон в Старом мире как у людей бывало: скачет по песку такой диковатый и почти голый дикарёк, смотреть скорбно и пришибленно, а потом за его спиной обнаруживается «калашников» или М-16. Здесь такое, конечно, маловероятно, но принцип тот же — надо получше узнать о возможностях и оснащении аборигенов.
Вступать в контакт или не вступать — вопрос пока оставался открытым. Любой абориген много знает, прекрасно осведомлен о местных условиях, посему в смысле выживания чрезвычайно полезен. Но если ты девочка, и даже к тому же вполне миловидная (несмотря на неудачный укус и порванные штаны), то контакт с местными обитателями может обернуться специфическими сложностями. Об этой стороне жизни Дики знала весьма немало: и мамы, и Кэт, и друзья-знакомые считали своим долгом просветить и предупредить — все имели солидный жизненный опыт и понимали, что подобные ситуации неизбежны. Нет, можно, конечно, и всю жизнь дома просидеть под надежной защитой-охраной, но Дики-с-Медвежьей явно не из таких опасливых особ, в этом тоже мало кто сомневался.
Осторожно пробираясь через опасные заросли тростника — рубашка, штаны и добротные сапоги спасали, но всё равно, того и гляди порежешься — Дики подобралась поближе к охотничьему лагерю. Отсюда видно было получше: удалось оценить багор в руках вождя — древко орудия оказалось связано из нескольких кусков короткой древесины, наконечник, похоже, самодельный. Так себе инструмент, незавидный, хотя приложить или подцепить таким могут крепко — кольчуга-то тоже на «Молнии» скучает. (Впрочем, это даже удачно получилось — в броне плавать было бы не особо удобно.) Сам вождь… мосластый, бородатый — пышные заросли на морде уже сединой тронуты, явно опытен в багрении добыч и прочем охотничьем ремесле. Его соплеменник, как и показалось с первого взгляда — тощ и неказист. Возраст мешает определить шляпа — в этом проклятом свете лицо под полями — просто черная дыра, а не лицо. За поясом у задохлика что-то вроде топорика, причем совершенно неубедительного вида. Гм, экая бедность. Тут нормальный добротный нож могут за меч-кладенец принять и живо того… экспроприировать — есть такой термин, крайне любимый Профессором.