Вечером с запада внезапно пришла большая зыбь; высота волны, пожалуй, достигала 50 футов. Вокруг яхты летало много буревестников, появление которых, чтобы там ни говорили метеорологи, почти всегда предвещает шторм. Я видел, как птицы на лету хватали что-то из воды, но что именно — разглядеть не мог. За час до полуночи вал развернул “Джипси мот” через фордевинд и поставил носом прямо на юг. Рулевой парус не мог переложить румпель при закинутых назад парусах; не удавалось и мне повернуть его из каюты при помощи румпель-талей. Пришлось одеться в штормовое платье, но все же у меня не хватило силы в руках, чтобы передвинуть румпель. Тогда я сел с подветренной стороны кокпита, уперся спиной в фальшборт, а обеими ногами нажал на румпель; только так удалось понемногу переложить румпель и повернуть яхту на прежний курс. Эта ночь была поистине великолепной: яркая луна серебрила редкие облака и белые гривы волн. “Джипси мот” резала воду, делая добрых 7,5 узла. Вскоре после полуночи меня снова разбудил поворот судна, захваченного очень неприятным шквалом. Просидел в кокпите за рулем, ведя яхту почти по ветру, пока шквал не пролетел. Началась дикая скачка, и я порядочно промерз в одной пижаме, надетой под стеганую куртку и брюки. При первой же возможности нацепил на себя еще свитер и спасательное снаряжение. Отдал рабочий кливер. Страшно не хотелось терять скорость, но неуправляемое судно — это сущий ад. В 05.30 меня снова разбудил поворот яхты кормой вперед. Записал в вахтенный журнал: “Моя система управления — будем смотреть правде в глаза — не справляется с яхтой при ветре 8 баллов (35 узлов) и более. Не хватает силы, чтобы заставить румпель привести “Джипси мот” на фордевинд, после того как волна развернет ее кругом. Для этого на румпеле требуется слоновья сила”.
День этот начался для меня несчастливо. Слишком часто приходилось браться за румпель, кроме того, выдвижной ящик, наполненный запасными частями и электротехническими принадлежностями — предохранительными пробками, электронными лампами и т. п., вылетел на пол каюты. Мало того, рулоны карт тоже свалились со своей полки под самым потолком; когда я полез в платяной ящик под койкой, то там все оказалось мокрым, хоть выжимай, за исключением вещей, уложенных в целлофановые мешки. В полдень, когда брал солнце, большие валы вдруг обрушились на яхту, вынудив ее несколько раз рыскнуть к ветру и сделать поворот через фордевинд правого галса, перебросив все паруса. Неплохо было бы поставить в каюте палатку, только так можно сохранить вещи сухими.
Через два с половиной часа в журнале появилась новая запись: “Да, гибель была близка!” Я стоял лицом к трапу и смотрел на репитер лага над моей штурманской койкой, проверяя правильность его работы, как вдруг стрелка скакнула и прижалась к ограничителю, установленному на 10 узлах. Секунду мне казалось, что прибор опять испортился. Но тут яхта легла на борт, и, выглянув наружу, я увидел, что “Джипси мот” поднята на гребень огромной обрушивающейся волны. Удар развернул яхту лагом и сильно толкнул вперед. Мачты легли горизонтально в сторону движения зыби. С того места, где я стоял, на краю койки, было видно бизань-мачту, лежащую у самой поверхности вала, кипящего и бурлящего, как прибой. Яхта как бы летела на боку со скоростью 30 узлов. С этим ничего нельзя было поделать. Я даже не испугался, а только с интересом наблюдал за происходящим. Окунутся ли мачты в море? Если бы они наклонились еще хоть на несколько градусов от горизонтального положения, то ушли бы в воду, и тогда яхта неизбежно перевернулась бы. Этого не случилось; вал прошел, оставив “Джипси мот” в покое. Она выпрямилась, рыскнула к ветру, рулевой парус повернул яхту на 90° и положил ее на прежний курс.
27 ноября я был в 710 милях от мыса Отуэй и решил так переоборудовать тали и шкоты рулевого паруса, чтобы можно было ставить грот. Он был мне необходим, так как теперь нельзя было выводить за борт ни один из больших ходовых парусов. Снял с грота-гика тали гика-топенанта, чтобы поставить их в качестве одной из румпель-талей, а вторую пришлось собирать. Надо мной простиралось бледное, зеленовато-голубое небо. В Европе это признак надвигающейся бури. Появились и хорошо выраженные перистые облака. Но на сей раз приметы меня обманули, и сильного ветра не последовало.
Альбатрос, пролетавший над яхтой, сбросил на нее персональную бомбу, которая угодила прямо в бизань, украсив ее полосой красных клякс. Меткий выстрел! Я пропустил через блок новый румпель-шкот, идущий к рулевому парусу, и стянул его, что позволило снять прежний. Затем проделал то же самое с подветренным шкотом. Длина снастей для управления, пределы, в которых ими можно действовать, и подвижность частей системы были доведены до критической точки, а великолепная настройка делала систему весьма эффективной.