Алёна времена работы Кострова в их городе не помнила, приехала позже, но за последние две недели собрала достаточно много информации. Даже не надеялась, что ей дадут разрешение писать о Кострове, с её любовью к изысканиям вряд ли доверят некролог написать, но не проявить интерес казалось неправильным. Если она не собирается до пенсии писать про автостраховку и выставки кошек, нужно быть всегда начеку и наготове. Чтобы в любой момент подхватить знамя. В данный момент в их издании, да и во всём их немаленьком городе, знамя рупора гласности и справедливости нёс Тарас Артюхов. Он был вхож в приёмные администрации города, он писал на самые острые темы, брал интервью у отцов города и области и присутствовал на всех значимых мероприятиях, получал личные приглашения. Всем остальным доставалось по остаточному принципу. И спорить было бесполезно, и пытаться пролезть вперёд тоже. До пенсии Артюхову было далеко, недавно отметил сорокалетие, да и ждать Алёна не хотела. Она просто хотела получить один-единственный шанс. Чтобы ей доверили серьёзный материал. Не про депутата Беленького, который расхаживает по периметру стройки торгового центра с плакатом: «Врёшь — не возьмёшь!», а что-то актуальное. Например, про смерть Кострова. Как его работа, его деятельность в своё время отразилась на развитии области. Кстати, Алёне уже было, что сказать по этому поводу. Но кто её станет слушать? На планёрке неделю назад Алёна осторожно заикнулась об этой теме, так Рыбников так на неё глянул, с откровенным ужасом, и, кажется, тут же побледнел.
— Только попробуй, Золотарёва, — шикнул он на неё, а люди вокруг, не скрываясь, усмехнулись.
Конечно, не дать разрешение работать по этой теме, официально, Алёне могли, но запретить смотреть новости и продолжать анализировать происходящее, нет. И поэтому она с таким интересом слушала новости, да и Бурдовский от неё не отставал, ему тоже было интересно. А вот Оксане нет. Та вернулась к своей статье, пальцы бодро выбивали дробь по клавиатуре, а игрушечный серо-зелёный инопланетянин с непропорционально большой головой, прикреплённый к верху монитора, неожиданно активно этой самой головой затряс. Это Оксана начала мотать ногой под столом, видимо, вдохновение её не на шутку накрыло. А вот Алёна внимательно слушала диктора.
— Следственный Комитет инициировал срочную проверку деятельности Андрея Кострова, а также всех его личных активов и доходов. Следствие пытается установить факт хищения денежных средств со счетов госфонда, которым заведовал Костров-старший. Как уже удалось установить, большая часть имущества Костровых записана на сына покойного чиновника. Павел Костров был вызван в качестве свидетеля в Следственный Комитет, но как стало известно нашему каналу, на дачу показаний так и не явился. В данный момент его местонахождение неизвестно. Судя по всему, Павел Андреевич не горит желанием разговаривать со следователями. После похорон отца он всячески избегал общения, как с представителями власти, так и с журналистами. Как заявило следствие, он покинул Москву, но так как до выяснения всех обстоятельств каких-либо обвинений ему предъявлено не было, Павел Костров не заявлен в общероссийский розыск. Мы будем держать вас в курсе.
Диктор перешла к другим новостям, а Серёга звук убавил, развернулся в кресле в сторону Алёны, и они с минуту в молчании друг на друга смотрели. После чего она хмыкнула, весьма заинтересованно.
— Серёж, а что ты знаешь про Кострова-младшего?
Он подумал, после чего плечами пожал.
— Знаю, что он есть. Про него никто ничего не знает. Тёмная лошадка.
— Личность он тёмная, а не лошадка, — сказала Оксана, выдув пузырь из жвачки.
Алёна на неё посмотрела.
— С чего ты взяла?
— Знаю. У меня тётка раньше работала в Белом доме, в буфете. Ну, и рассказывала.