Через пару минут из глубины кладбища появляется Кирилл. В отличии от меня, его вид почти идеально соответствует траурному мероприятию. Темный костюм прекрасно сидит на высокой, крепкой фигуре. Правда, воротник черной рубашки расстегнут, и галстука на нем нет. И еще он обошелся без букета. Пока мы здесь единственные без охапки цветов. У той же Элины в руках огромный веник кроваво-красных роз. Да и остальные не подкачали.
Кирилл замечает меня и медленно подходит ближе. Останавливается передо мной, окидывает взглядом с головы до ног. Приподнимает бровь и саркастически хмыкает:
— Милый наряд. И главное, очень к месту, — качает головой и уточняет: — Обязательно провоцировать людей?
— Обязательно, — усмехаюсь я, а собеседник морщится. Пожимаю плечами и поясняю: — Надеюсь, ты уже понял, ждать от меня приличного поведения — напрасная трата времени. Уверена, покойнику глубоко наплевать на то, что на мне надето. И все эти пафосные букеты ему до лампочки. А добиваться одобрения окружающих не входит в сферу моих забот. Как-нибудь переживут. Зато будет лишняя тема для сплетен.
Ощущаю, как что-то свербит затылок. Поворачиваю голову и натыкаюсь на полный ненависти взгляд сестры. Ее глаза просто прожигают нас с Кириллом насквозь. Если бы могла, она давно бы уже воспламенила все вокруг. Возможно, нам не стоило общаться прямо у нее перед носом. Но не вижу смысла притворяться, ради того, чтобы щадить чувства Элины. И плевать, что ее подозрения о наших с Кириллом отношениях далеки от правды. Не собираюсь ее разубеждать. Снова поворачиваюсь к Кириллу и спрашиваю:
— Никого из знакомых не встретил?
— Пока нет, — хмурится он и добавляет: — Но еще не вечер. Народ все прибывает.
В этот момент ворота кладбища открываются, и внутрь заезжает черный микроавтобус. А за ним уже пешком на территорию заходят мои родители и тетя. К ним сразу подтягиваются все те, кто пришли проститься с Юрой. Вокруг отца всегда все кипит. Вот и сейчас не проходит и десяти минут, как начинается церемония.
Представитель ритуальной службы на специальной тележке подвозит гроб к разрытой могиле. И устанавливает рядом для прощания. Так как из родных Юры до сих пор никто не объявился, сбоку от гроба стоит мой отец. Около него пристраивается Элина. На ней черное платье, туго обтягивающее фигуру. Туфли на высоких каблуках и маленькая черная шляпка с небольшой вуалью. Вроде, все пристойно. Но выглядит она почему-то как вдова гангстера. И ведет себя, словно вдова. Хотя они с Юрой вместе были всего ничего и разбежались полгода назад. И, насколько я знаю, в последние месяцы совсем не общались.
Пока люди по одному подходят к гробу и замирают у него на несколько секунд, я стою поодаль и наблюдаю. Кирилл чуть в стороне занимается тем же. Когда все, кто хотел, заканчивают с процедурой прощания, к гробу подходит Элина. Наклоняется, почти падая покойнику на грудь. Целует его в лоб, гладит щеку. А потом возвращается на место, прижимая платок к лицу. Последним с Юрой прощается мой отец. Он просто стоит рядом и что-то тихо говорит. Вижу, как шевелятся его губы. А дальше отходит в сторону и смотрит прямо на меня.
Я не собиралась подходить. Но сейчас мои ноги сами несут меня туда. Элина нервно дергается, словно хочет защитить мертвого Юру от меня. Я усмехаюсь. Уж в чем, а в ее защите он никогда не нуждался. Останавливаюсь совсем близко. И, спрятав руки глубоко в карманы, смотрю на хорошо знакомое лицо. Правда, теперь с трудом его узнаю. Потому что передо мной одна пустая оболочка. Как одежда, которую сбрасывают, когда она становится не нужна. И я не вижу перед собой Юры. А лишь ту одежду, что он носил здесь, на Земле. Странно разговаривать с одеждой, поэтому поднимаю взгляд к небу и еле слышно произношу:
— Я найду того, кто это сделал. Ты меня знаешь. Обещаю, я его найду, — прямо в этот момент вдалеке яркой вспышкой сверкает молния, и грохочет гром. Хотя дождя нет, и вообще на небе ни облачка. Не могу понять, что это: одобрение или предостережение. Но мне все равно. Как обычно, поступлю по-своему. Так, как считаю правильным.
Все остальное происходит очень быстро. Гроб закрывают крышкой и опускают в яму. Засыпают землей. Устанавливают деревянный крест с табличкой и заламинированной фотографией. Небольшой земляной холм обкладывают венками и заваливают все цветами. Среди присутствующих передают бутерброды и пластиковые стаканчики с водкой. Не знаю, кто этим озаботился. Наверное, мама с тетей Олей. Люди собираются небольшими группками и поминают Юру, что-то тихо обсуждая. Я медленно брожу вокруг, прислушиваясь к разговорам.