- Вы чего тут делаете? Да ещё и вместе? - вопрошаю, а сама продолжаю одной рукой чесать Файри горлышко, а второй то ли гладить, то ли мять мордашку Айры (просто она у неё размеров немалых, и чтоб ласка почувствовалась, приходится прилагать усилия!). Получая неимоверное удовольствие от мурчания моих красавиц и потихоньку восстанавливая душевное спокойствие, словно разбитую чашку из осколков страха.
Ответил мне Ватр, мысленно взволновано проговорив:
"Мы испугались! Тебя окружала плохая магия: странная, горькая... С трудом развеяли, едва успели..." - испугано тараторил водный элементаль, не внося при этом особой ясности в происходящее.
- Понятно... - протянула тихо и задумчиво, - что ничего не понятно. Что за рыхтовы шутки разума? - сказала и ни на секунду не поверила, что это просто подсознание шалит, словно оставленный на самоусмотрение подросток. Ситуация пугала... Неужели четырёхрукие действительно осведомлены о моих исследованиях? Но как? Хотя на мне же висело их проклятье... Но ведь рарх его развеял! Или нет? А быть может, и вовсе повесил новое? Однако в сие верилось слабо, ибо то облегчение, которое я испытала после его фокусов, ни с чем сравнить нельзя. И ведь уже успела сломать себе голову в попытках понять, кто на меня его вообще навесил? Да и когда? Можно было бы ещё добавить к этому перечню вопрос "За что?", но боюсь для проклятых он не актуален, лишняя энергетическая кормушка им никогда не помешает, а я всё же маг неслабый...
"Мы пытались тебя разбудить, но ты не реагировала на мысленные просьбы!" - вырвала меня из нерадостных размышлений Файри. Огненная кошечка задними лапками упиралась мне в живот, а передними приподнималась до шеи, стараясь дотянуться до лица. А получив такую возможность, стала бесконтрольно ластиться к моим щекам. - "Уже отчаялись тебя дозваться...", - продолжала жаловаться огненная мурлыка.
"Нужно было просто клюнуть её по лбу, вот тогда бы она быстро в себя пришла!" - недовольно возвестил ворон, поглядывая на нашу идиллию со своего насеста то ли с неодобрением, то ли с завистью.
Возмутиться такому заявлению я не успела.
"А тебе лишь бы клюнуть, старый кладбищенский ворчун!", - вступилась за меня, как ни странно Айра. А заметив мои широко распахнутые от удивления очи, обратилась уже ко мне, подставляя свою огромную, но удивительно мягкую голубую мордашку: "Меня тоже на шейке почесать не забудь", - просительные нотки ленивой пандочки были куда более привычными, нежели предыдущий выпад. Однако свою негодующую тираду она ещё не закончила и продолжила меня удивлять: "Девочка пережила ментальный выброс из собственного тела и пси-атаку очень ядовитой магии, а ты не можешь проявить банального такта!"
Я говорила, что удивилась? Забудьте! По-настоящему я зависла после последних её слов!
- Что я пережила? Какую атаку? - мало того, что эти магические термины мне были совершенно не знакомы... Так в голове ещё никак не могло уложиться, откуда о них знают мои элементали?!
Но, видимо, Айра решила, что с полезной информацией пора завязывать, и снова превратилась в милую, пушистую пятнашку, которую интересовало только то, что я перестала почесывать её нос.
- Айра..!
Негодующие и требовательные нотки моего голоса были напрочь проигнорированы. Пандочка состроила обиженную гримасу и развернулась ко мне спиной! Всячески демонстрируя, мол, не хочешь нос, тогда хвостик почеши...
Ну, прямо, острячка!
Голубенький хвостик, прилагающийся к наглой попе, был проигнорирован уже мной, а вот по филейной части я не удержалась и прошлась лёгким шлепком. Давая понять, что по-прежнему жду объяснений! Однако в ответ мне досталось лишь ироничное пофыркивание. Вы когда-нибудь слышали такое? И не услышите! На него способна только конкретно эта - самая ветреная, легкомысленная и ленивая зверюга, медвежьей наружности и приличной округлости!
Поняв, что от пушистой пятнашки ответов не дождусь, осмотрела поочередно остальную свою магическую шайку.
- Может, кто-нибудь объяснит, что со мной произошло? - вкрадчиво так поинтересовалась.
Однако енот и кошка очень слаженно опустили при этом очи долу. И ведь враждующие же стихии, а ты смотри, какое вдруг единодушие!