- Да, мне пришлось туго, - севшим голосом согласилась я, уже заранее понимая, куда он клонит. Это ж если я со своей универсальностью еле выкарабкалась, и то с помощью Файри, то... Как же справился он с практически неограниченным резервом?
- Не справился, Лиани, в том-то вся и беда, что не справился, - натужно и горьковато растянул губы Демирин, обнимая меня покрепче. И продолжил на глубоком выдохе: - Я провалялся в беспамятстве практически полгода. Мозг просто отключился, не вынеся боли, а сознание оказалось в большой огненной воронке-ловушке. В ней я и тлел без возможности позвать на помощь, ну или просто дать знать, что я живой, что слышу, соображаю, мыслю! - проговорил и замолк, словно пытаясь не сдобрить историю словечками крепкими, да заковыристыми. - Родители же... Помню, были лекари, сменявшие друг друга, но как один уверенно заявляющие, что я не жилец, и меня напрасно мучают не давая уйти.
От таких признаний волоски на руках вздыбились, а пульс забился в шее, практически болезненно. Я и не представляла, что с всегда жизнерадостным и стойким Фениксом могло произойти нечто подобное.
Огненноволосый любимый, заметив моё состояние, успокаивающе погладил щёки, подул в лицо и заключил:
- Ну что ты так переполошилась. Видишь, всё же обошлось.
- Как? - только и спросила, цепляясь за его ладони. Страх отступать от добровольной жертвы не спешил, нашёптывая, мол, если Безликая, подкрадывалась единожды, то и второй раз заявиться может...
- Инкинии тогда было семь. Совсем несмышлёныш ещё, - ласково молвил Мир, - но мы были очень дружны. Поэтому стоило со мной приключиться беде, как моя маленькая, смелая сестрёнка, перебралась ко мне в комнату и просиживали дни, стирая глаза, желая не пропустить момент, когда её смелый, старший брат поборет болезнь. Но время затягивалось... И как-то раз, думая, что Ини не особо-то ещё и понимает, что происходит отец при ней поставил мать в известность, что больше не желает мучиться сам и мучить меня... - усмехнулся и выплюнул зло: - Благодетель жертвенный!
- Он, что же, решил..? - неверяще начала я произносить вопрос, но по короткому кивку Демира оборвала его.
- Да, папочка великомученически принял решение помочь мне убраться за грани, - иронично проговорил Рыжик, глядя, куда сквозь меня.
- Вот от чего ты так не любишь говорить о родителях, - изрекла понимающе. Фыркнула и добавила: - Теперь и я о них говорить не люблю!
- Всегда знал, что у нас с тобой много общего, - перенимая мою веселость с привкусом разочарования в его близких, ответил ненаглядный.
- И что же ему помешало? - кротко задала новый вопрос, ласково водя ладонями по плечам Феникса. Успокаивая, что его, что себя.
- Инка помешала, - пауза, выдох и тоскливое продолжение, дающее понять, насколько ему нелегко об этом вспоминать. Ведь есть раны, сращивающие свои края годами! - Услышав о его намерениях, заперлась со мной вместе и отказывалась открывать. На все уговоры, увещевания и даже угрозы просто не реагировала, сидела рядом и умоляла меня очнуться. Можешь представить, - надсаженный смешок, - степень моего отчаяния и бессилия. Смешно вспомнить, но страшно было больше от того, что ей достанется, а не от того, что меня... не станет. Дверь в итоге вышибли. А Ини, она... Меня спасла её магия, Лиани. Её, а не моя! Сестрёнка, понимая, что деваться некуда, от страха и паники сама воспылала силой, в семь-то лет! Толчок выхода энергии был столь мощный, что проломил удерживающие меня путы, и я, считай, воскрес, ну или родился заново в этом очистительном пламени. Ещё месяцев семь ушло на восстановление, что физическое - я ведь даже ложку сам держать не мог, что умственное. А Инкиния... в итоге практически выгорела, не совладав с магией. Так что вот такая ирония судьбы - моя сестра, должна была стать поистине сильнейшим магом, а вместо этого собирает травки и неимоверным усилием воли разжигает огонёк над горелкой. Я сделал её калекой... - и так он это беспросветно выговорил...
- Не говори так! - тут же не согласилась я, требовательно взирая в любимые, сейчас тонущие в несуществующей вине очи, - В этом нет твоей провинности.
- Я первоисточник её магической ущербности, - не желал прощать сам себя упёртый огневик.
- О, думаю, если бы она тебя сейчас услышала, схлопотал бы ты черпаком по лбу за такую околесицу, - начала злиться! - Я знаю Ини, она совершенно не жалеет об утраченом! Да, она даже не заикнулась об этом ни разу! И вообще...
Запальчивую речь заглушили рыжековские губы, найдя в моих не то утешение, не то успокоение. А когда Мир отстранился, то и проговорил тихо: