Мне сразу же понравился сонный городок на Эльбе. Во время войны в Чехословакии не было сильных боев, американцы бомбили очень мало, так что Подебрады оказались совершенно не тронуты войной. Там находилась большая клиника для сердечников, которые пили местную богатую железом минеральную воду «подебрадку», гуляли в парках и наслаждались концертами под открытым небом. Великий сын города, Иржи, король Богемии в XV веке, сидел на бронзовом коне на главной площади и рассматривал грязные автобусы, плевавшиеся маслянистым газом.
Школа размещалась как раз в старом королевском замке, который возвышался над рекой и переброшенным через нее мостом. Я очень волновался, удастся ли мне произвести хорошее впечатление на гостеприимного основателя заведения, пана Ягоду, но все прошло удачно, и он пригласил меня вернуться осенью.
Когда я приехал в школу в сентябре 1945 года, я был потрясен, узнав, что у многих моих товарищей по этой школе для сирот живы и отец, и мать. Некоторые дети потеряли в войну обоих родителей, как и я, но у многих папы были министрами, дипломатами, выходцами из старых банкирских домов Праги, даже коммунистами, занимавшими высокие посты.
Позже я узнал, что, когда вскоре после освобождения пан Ягода предложил министерству образования организовать школу для мальчиков — жертв войны, все политические партии поддержали эту прекрасную идею. В фонд школы стали поступать взносы, субсидии и пожертвования, Ягоде предоставили полную свободу в выборе преподавателей. Очень быстро все поняли, что создающаяся школа будет лучшей в стране, поэтому и новая, коммунистическая элита, и старые финансовые магнаты поспешили пропихнуть туда своих сыновей вместе с сиротами.
Было ясно, что с образованием мне здорово повезло.
Герой
Самая идиотская игра, придуманная в Подебрадском замке, называлась «игра в шапку». Суть ее состояла в том, что ты должен прижать шапку к стене и удерживать ее в этом положении как можно дольше. Главное — не использовать при этом руки. Головной убор можно было прижимать к стене головой, плечами или спиной, поэтому приходилось извиваться всем телом, не отлипая от стены, и ждать, пока всем остальным не наскучит вся эта бессмыслица и они не сдадутся.
Для того чтобы победить в этой игре, нужно было только упорство; я не мог упустить этот шанс.
Как-то раз я принял участие в «игре в шапку», которая продолжалась в течение всего обеда, чего раньше никогда не случалось. В конце концов я остался один на один с худеньким глазастым пареньком, потому что все прочие вышли из игры задолго до нас. Раньше я не обращал особого внимания на этого мальчишку, но теперь, рассмотрев его как следует, я неожиданно уверился в том, что сумею победить. Я попытался завязать какой-то разговор, надеясь, что это ослабит его внимание. Он вел себя так, как будто собирался стоять до последнего, и это мне понравилось, потому что у меня были такие же намерения.
Наши товарищи вернулись с обеда. Они облизывали губы, похлопывали себя по животам и описывали неземные деликатесы, которых мы лишились. У меня бурчало в животе, но мы оба сказали, что не голодны, и продолжали прижимать шапки к холодным кирпичам.
Остальные мальчики побежали играть в футбол во дворе; теперь нам приходилось выдерживать звуки ударов по мячу и восторженные вопли под окном; это могло бы превратиться в настоящую пытку, но нам было все равно. Мы продолжали болтать, и постепенно до меня стало доходить, что мне не важно, проиграю я или нет. Этот парень был лучшим рассказчиком из всех, кого я знал, остроумным, язвительным и точным.
Его звали Иван Пассер.
Когда подошло время отбоя, а наши плечи уже нестерпимо ныли, мы наконец договорились, что отпустим шапки на счет «три». «Игра в шапку» сделала нас друзьями.
После этой игры мы с Иваном сумели поселиться в одной спальне. Вскоре после этого в спальне по ночам я стал участвовать в новой игре — метать немецкий военный кинжал через всю комнату в крышку сундука. Мы нашли кинжал во время одной из прогулок в лесу и придумали замечательную игру, цель которой состояла в том, чтобы воткнуть кинжал в деревянную крышку сундука. За каждый удачный бросок ты получал по очку, и игра продолжалась до тех пор, пока кинжал не отклонялся от цели и не падал. Это была прекрасная забава, но играли мы только поздней ночью, когда учитель, остававшийся на ночное дежурство, уходил спать.