...Ах, как он дрался, защищая себя и свои понятия о чести! Из Гильдейской школы в Гардене его выставили, не проучив и года, не взирая ни на его способности, ни на то, что отец оплатил за все пять лет обучения вперёд. Повезло еще, что монеты вернули...
К двенадцати Ирошка был худ, невысок и чрезвычайно ершист. Настороженно зыркал исподлобья на всех и вся и научился никому не доверять. Из любопытного пацаненка превратился в диковатого недоросля, с нарочито дурными манерами. Отец едва узнал его, когда, по настоянию главного майстера школы (доставленного гонцом!), приехал за сыном в Гардену. Он всё ещё ходил с караваном. Только не на Север, где торговля упала, а в Лунный Мир, с которым Гильдии налаживали контакты. Ему повезло попасть в число счастливчиков, осваивавших новые пути. Так и получилось, что Ирошка снова отправился в дорогу.
Над многоцветной аркой Врат плыли осенние тяжёлые тучи. Голова каравана медленно исчезала в неясном, колеблющемся мареве. Новая телега отца подбиралась к нему все ближе и ближе. Ирошке было немного боязно, по спине побежали противные мурашки. Отец рассказывал, что в первый раз может закружиться голова, а некоторых даже тошнит — пока проходишь Врата в первый раз, получаешь знание чужого языка. А это не всем даётся легко. Но Ирошку пугало не это. Он и сам не знал, отчего, вдруг, так разволновался...
Холмистая равнина исчезла, и во все стороны раскинулись золотые поля под ярко-голубым небом, в которые, змейкой, уходила голова небольшого каравана. По широкой дороге им навстречу двигались всадники — самые обычные люди. Люди другого мира. Мира, в котором стояла середина лета.
Чих ловил жёлтых, медлительных, сонных бабочек. Осторожно прижимал их к земле лапой и отпускал, прыгая вокруг, пока они, расправляя примятые крылья, неуклюже трепыхались у самой земли. Он так увлёкся своей забавой, что не заметил мальчишку, шагнувшего из сплошной стены несобранной пумсы.
Щенок, от неожиданности, присел на заваливающийся зад, и уставился на пришельца:
– Ты кто? – поинтересовался он, тряхнув висящим ухом. Одно, правое, ухо встало совсем недавно, а левое — никак не хотело и придавало ему глуповатый вид.
Ответа он не получил. Мальчишка смотрел на него с интересом, но не понимал. И тогда Чих сообразил — караван, остановившийся возле деревни, за полем! Мальчишка был магом, из Ариса, и понять его не мог!
Чих фыркнул, издав звук, по которому и получил своё необычное имя, и приподнял наконец лапу. Бабочка немного проползла по земле, покачиваясь, а потом кривенько взлетела. Чих прыгнул за ней, щелкая зубами. Мальчишка рассмеялся.
По верхушкам созревшей пумсы пронёсся ветерок и выдул на край поля сразу несколько десятков хрупких жёлтых созданий. Чих закружился в трепещущем мелькании крыльев, фыркая, подскакивая, промахиваясь и одним глазом косясь на хохочущего мальчишку.
Когда бабочки снова попрятались среди высоких стеблей, щенок вывалил розовый язык и уставился на Ирошку весёлыми глазами. Ирошка протянул к нему чумазую ладонь. Толстоватый серый увалень, ростом мальчику по грудь, ткнулся в неё мокрым носом. Ирошка вздохнул и уселся прямо на землю. Щенок плюхнулся рядом, тепло привалившись к нему пушистым боком.
По небу неторопливо ползли облака, набирающие влагу. В пумсе свиристела какая-то птица. И в целом мире не было никого счастливее мальчика и щенка.
Иро не раз задумывался о том, как сложилась бы его жизнь, не сделай, тогда Чих свой нелогичный, никому не понятный выбор?
Они повалялись немного, сопоставляя силёнки, потолкались головами, да и расстались там же, за полем пумсы. Ирошка побрёл назад, к каравану. А Чих сделал то, чего никто до него не делал (да немногие Псы повторили и позже) — Чих отправился в деревню.
Его стая жила поблизости, и щенки частенько играли с местной детворой. Но Чиха не интересовали игры. Он нашёл деревенского Голову – крепкого, хозяйственного и неглупого человека, по имени Архим. И попросил, чтобы караванные отыскали ему мальчика. Отказать Псу, даже щенку, Архим не решился. В сумерках Ирошку привели ко двору Головы. Щенок терпеливо ждал.
Ирошка, насупившись, брёл по деревне, подталкиваемый в спину отцом. Он не понимал, что понадобилось от него местным, если он ничего, совсем ничего не сделал? Возле распахнутых ворот отец притормозил. В доме горели шары гори-огня и свет из окон падал на просторный двор. Посередине двора их ждал широкоплечий мужик неопределённого возраста, а возле его ног преспокойненько сидел щенок Пса. Тот самый!