– Ты вечно его защищаешь.
Супруга лукаво улыбнулась. Сделала еще один глоток голодного кофе.
– Вечно. Его вечно. И тебя – вечно. И вечно вас обоих жду, – она примирительно похлопала по руке, отвернулась к окну: – Эх, дождь-то какой. Как из ведра льет… Это Степка коллекцию в пакеты упаковывает, чтоб не промокла. Гриш, ты б помог ему до машины донести.
Григорий чертыхнулся, поднялся решительно:
– Он взрослый мужик между прочим! Вон судьбу свою решает поперек отца!
Выскочил из кухни.
Татьяна покачала головой, уставилась в окно:
– Ох, дождина-то какой.
Прислушалась к шуму в коридоре:
– Погоди, я помогу спустить, – пробасил Григорий.
Торопливый голос сына:
– Я сам. Все ОК.
Хлопнула дверь.
– Ни пуха, – прошептала Татьяна, озабоченно нахмурилась и будто сразу постарела.
Муж вернулся на кухню, еще более мрачный. Молча селза стол, уставился перед собой.
– Я все сделаю, чтобы он образумился. Это ведь он специально артачится, на зло мне. Дурак. Всю жизнь себе испортит этими тряпками.
Татьяна долго смотрела на него. Молчала.
– Знаешь почему я его поддерживаю? – Спросила, наконец. Она вернула кружку мужу. – Потому что не хочу, чтобы у него потухли глаза… Не смей ему мешать, слышишь?
В ее голосе прозвучал железный характер. Тот самый, в который он влюбился тридцать лет назад. Григорий медленно выдохнул, посмотрел на жену с опаской. И промолчал.
Степан, не оглядываясь, выбежал из квартиры. Уже у лифта мысленно отругал себя, что отказался от помощи отца – все-таки родитель не часто баловал его вниманием, еще реже – желанием помочь. Особенно после того, как получив аттестат в 11 классе, Степан заявил, что не будет поступать в МГИМО. Если зажмуриться, то в ушах снова начнет звенеть отцовский крик. Молодой человек усмехнулся, прислонился к двери лифта. Прикрыл глаза, пытаясь собрать себя. Но ощущение, что что-то треснуло вместе с той любимой чашкой, которую он только что выбросил в ведро, не покидало. Коллекция тяжелела в руках, ладони потели под полиэтиленовым пакетом, скотч противно скрипел.
Молодой человек вышел на лестничную площадку, достал из кармана куртки ключи от машины. Подойдя к окну, нажал на брелок. Тот призывно пискнул, окрасив экран сине-голубым. Загорелась иконка работающего двигателя. Степан удобнее перехватил необъятный кофр и, уже распахивая дверь подъезда, открыл с пульта двери припаркованной у подъезда Ауди.
Дождь с козырька ливанул за шиворот:
– Да блииин, – Степан бросился к машине, прикрывая собой упакованные в полиэтилен кофры с конкурсной коллекцией. Той самой, которую должна была посмотреть сама Мария Стафф.
Он прибыл последним, за два часа до начала показа. Выбранные им девушки-модели сутуло жались в фойе. Стряхивая с себя потоки дождя, Степан кивнул:
– Пошли! – это его мир и его день.
Вчера, после того как он заменил моделей, он забронировал себе отдаленный угол, загородил кронштейнами, навесил на них какое-то барахло – застолбил место. Закуток был тем хорош, что не в проходе. И еще – ровно над ним светила нормальная лампа. Не бликовала, не желтила.
Молодой человек сбросил с плеч мокрую куртку, закрепил кофр на ве́шалах.
– Стефан, что с мейком? У нас только база, – одна из девушек-моделей показала на лицо. И надо как-то быстрее решать, потому что я участвую еще в двух дефиле, мне переодеваться надо.
Степан бросил короткий взгляд, продолжая распаковывать коллекцию. Мокрый полиэтилен падал к его ногам будто старая змеиная чешуя.
– Сейчас подойдет визажист, доделает, – пробормотал.
– Не подойдет. Она заболела, – девочки переглянулись, пожали угловатыми плечами. – Да в принципе мы и сами все можем сделать. Ты скажи, что нужно…
– То есть как заболела? – До Степана стало медленно доходить происходящее.
Два часа до начала показа. Визажист, который должен был сделать мейк-ап, с которым оговорили концепцию и продумали акценты, не вышел. И другого сейчас он просто не успевает найти.
На всякий случай, посмотрел на часы.
– Сейчас решим, – сунул ножницы в руки одной из манекенщиц, попросил: – Аккуратно разрезай пакеты, развешивай кофры. Не вскрывай!
– Да поняла я. Не дура, – девушка подковырнула ногтем уголок скотча, потянула на себя и осторожно надрезала.
Степан покосился на нее. Пошел искать Андрея, режиссера фейшн-показа.
Схватил за руку парня-фотографа:
– Слышь, Андрея видел?
– Режиссера? У осветителей только что был.
Степан помчался туда, но свернул по дороге в закуток, где работали визажисты. Пять девушек и один парень. Степан окинул их взглядом.