– Это проклятое место! – стояла на своем Тоник. – Думаете, там зря поставили шлагбаум? Да не фига! Дорога ведет к заброшенной деревне. В ней, так же как и в лесу, сплошные оборотни. Но на дорогу они не выходят, предпочитают заманивать к себе.
Я хмыкнула:
– В таком случае ты первая передала им привет тетиной шляпой. Но к себе они нас явно не приглашали.
– Не вижу ничего смешного! А почему шляпка помешала Наталье именно на этом отрезке пути?
– Стечение обстоятельств. И подумай своей головой: мотоцикл, который я четко видела, может быть оборотнем? Все-таки техника, а не человек.
– Может! – уверенно заявила Тоник. – На самом деле он старый, ржавый и страшный велотренажер.
– Да прекратите вы свои страшилки!!! – рявкнула Наташка. – Меня от всех ваших баек неудержимо влечет в столицу. Между прочим, Антонина Георгиевна, мы с Ириной Александровной спокойненько переночевали в эпицентре твоего «проклятого места». Но только потому, что знать не знали и ведать не ведали, что оно проклятое. Допустим, я была почти под наркозом, но Иришка-то находилась в своем и почти бессонном уме…
Джин-Тоник застыла на месте не хуже меня. Я сразу поняла ход ее мыслей и обиженно заявила, что еще никто не оскорблял нас с Натальей подобными подозрениями. Нечистая сила с нами и рядом не стояла.
– Наша Антонина Георгиевна на глазах поглупела, – доверительно поделилась я с Наташкой. – Разве оборотни средь бела дня раскатывают на машинах, причем за пределами своего заповедника?
– Идиотки! Тонька, если ты не прекратишь свои дурацкие провокации, я высажу тебя прямо здесь. Во всяком случае, назад на твою фазенду я не вернусь.
Джин-Тоник поерзала на месте и робко напомнила, что машина, на которой мы едем, принадлежит ей.
– Считай, что я ее угнала! – отрезала Наташка. – После всех твоих россказней, мне вся сборная гаишников страны кажется любимыми родственниками. Ир, ты готова отсидеть вместе со мной положенный срок?
– Всегда готова! Лучше всего на наших собственных дачах. Например, в моей беседке.
– Среди гаишников тоже полно оборотней, – проворчала Тоник. – А что касается «россказней», так не я их выдумала. Бабка Зина как-то поведала. Я потом всю ночь со светом спала и полдня на участке с фонариком работала.
– Зачем днем-то с огнем? – уже спокойно удивилась Наташка.
– Для собственного спокойствия.
– Фонариком любую подозрительную кандидатуру можно по башке звездануть, – подсказала я. – Для профилактики. Твоя, Тонечка, бабка Зина умом тронулась, а ты с нее пример берешь и рассеиваешь небылицы, как вирусы…
– Где парковаться будем? – перебила меня Наталья.
Одного взгляда на знакомый торговый пятачок хватило, чтобы понять: я всеми фибрами души ненавижу это место.
Как ни странно, автостоянка была заполнена машинами. Я предложила скромненько вписаться между двумя «Газелями». Оттуда был прекрасный вид на весь торговый комплекс. Тоник возразила – ей не понравилось слишком близкое соседство «Газелей».
– В тесноте, да не в обиде, – с сомнением произнесла Наташка и на всякий случай поинтересовалась у Тоника, «родная» ли краска у ее «Мерседеса».
– Если у тебя платье с чужого плеча, значит, и у всех остальных прикид не родной? – прошипела Тоник. – Я свою машину несколько раз перекрашивала, пока не пришла к самому удачному варианту – первому. Хоть и серость, но роднее не бывает.
– Дайте выехать, – прогнусавил с Наташкиной стороны мужской простуженный голос.
– Да кто вам мешает! – огрызнулась Наташка, собираясь развенчать выводы Тоника, но вовремя спохватилась. – Ах, это мы мешаем? Сей секунд. – Подруга резво подалась в сторону. – Скатертью дорога.
– А мотоцикла-то на старом месте так и нет! – заметила я.
– На новом – тоже, – мрачно подтвердила Наташка, внимательно оглядывая окрестности. Я с ней согласилась.
– Этот участок мы застолбили! – неожиданно заорала Тоник и, отчаянно размахивая руками, выскочила из машины, перегородив дорогу джипу, намеревавшемуся приткнуться на облюбованное нами место. Собравшаяся было выступить в поддержку стихийного выступления Тоника Наташка, неожиданно нырнула лицом вниз. Такое впечатление, что собиралась перейти исключительно на ручное управление и выбирала среди педалей нужную. Я не сразу поняла причину резкой смены позиции подруги, а когда поняла, из последних сил заставила себя закрыть рот.
Создавалось впечатление, что водитель джипа решил потратить все свое время на отслеживание наших с Наташкой персон. И заняться ему больше было нечем. Между тем, за стеклом иностранной колымаги Тоника разворачивалось интересное действо, заставившее мой рот снова открыться. Из джипа выскочил знакомый нам по утренней катавасии тип, и мгновенно перешедшая на радостные повизгивания Тоник повисла на его шее.
– О как! – ошеломленно проронила Наташка, слегка долбанувшись макушкой о приборную панель в попытке вытянуть личико из укрытия. – Она идиотка! Мы же детально описали ей этого бандита. Ир, что происходит?
Подруга осторожно растирала место ушиба.
– Скорее всего – братание. Тоник вспомнила про одну из заповедей Всевышнего: возлюби врага своего, как самого себя, – растерянно пояснила я действия «идиотки».
– Положим, я тоже сама себя люблю, но не настолько, чтобы вешаться себе на шею. Мне и на Бориной хорошо.
– Девчонки, вылезайте! – вспомнив о нас, радостно завопила Тоник, предприняв попытку подтащить водителя джипа к нашей машине.
– Ага, – кивнула в ответ Наташка и, не выпуская из вида приятеля Тоника, отъехала, бормоча, что по-джентельменски уступает место для стоянки джипу. Нам с ней везде будет хорошо, где его нет. А Тоник, если ей нравится, может доехать обратно со своим бандитом.
– Нам грозит статья за угон чужой автомашины, – не очень уверенно напомнила я подруге, отъехавшей еще дальше. Приятель Тоника застыл на месте, пытаясь осмыслить причину наших маневров.
– Кажется, он нас не узнал, – удивилась Наташка.
– Ничего удивительного, мы и сами себя в зеркале не узнаем. Особенно без твоей шляпы. Она хоть как-то скрывала часть лица. При живом воображении… Короче, утром он нас не видел, а вчера в кафе просто не обратил на нас внимания, а потому и не запомнил.
– Фига себе! Стареем… Уже и смотреть не на что.
– Да не фига! Просто не мог отвлекаться на посторонние вещи, был занят вопросом искусственной самоликвидации Мотололы. Впоследствии запомнил только нашу машину. И привлекла она его подброшенным нам конвертом! Только вот откуда он узнал, что…
– Вы что, перегрелись?!
Запыхавшаяся Джин-Тоник с силой рванула на себя дверцу машины с Наташкиной стороны. На громовые раскаты ее голосок не тянул, а вот карие глаза, точно, метали молнии.
– У тебя ручник не работает, – успешно отразила атаку Наташка и, едва заметно кивая в сторону мужчины, принялась ей усиленно подмигивать.
– И голова тоже, – добавила я, испуганно оглянувшись назад и с удовлетворением отметив, что водитель джипа по-прежнему занимает выжидательную позицию. – Тот тип, у которого ты, как амулет, висела на шее, наш вчерашний и сегодняшний преследователь. Кто он такой?
– Ну точно перегрелись! У Натальи голова дергается и глаза выбились из рабочего графика, – с удовольствием выдала Тоник и демонстративно хлопнула дверью перед носом Наташки. Немного постояла, пнула ногой переднее колесо и уселась в машину на заднее сиденье рядом со мной. – Вы, мои дорогие, просто ошиблись. Это не «тип», а Павлик. Павел… Ильич. Воротников. Ну да не важно. Ему принадлежит весь этот придорожный сервис. Причем не только здесь. И у него еще ряд заправок. А живет он где-то неподалеку – не любит городской суеты. Сейчас у него новый проект. Собирается приобрести большой участок земли и осесть там. А «типом» Павлик был очень давно, в прошлой бандитской жизни. Сейчас всеми уважаемый человек – сам себя сделал. Начал даже восстанавливать за свой счет женский монастырь.
Вид у Тоника был отчаянный.
– Почему женский? – с вызовом поинтересовалась Наташка.
– Он женоненавистник! – предположила я.
– Как бы не так! Просто настоятельница монастыря сама обратилась к нему за помощью.