– Мы снова дрейфуем, да?
– Не знаю, надолго ли это, – пожал плечами Казуки. – Но пока – да.
– Мне до сих пор не верится, что всё это произошло с нами... Города больше нет. Школы нет. Даже друзей, возможно, тоже. Как ты думаешь, это навсегда?
– Не знаю, Сэйко. Не знаю.
– Твои лучшие друзья, Сакамото-кун, это книги. Но про что бы я ни спросила, ты вечно ничего не знаешь. Вот и скажи мне: кому сдался твой дурацкий читательский клуб?
Девочка укоризненно покачала головой, устраиваясь в тёплых объятиях Казуки поудобнее: это было взаимовыгодное положение.
Юноша не успел ничего ответить: почерневшее вечернее небо озарила яркая вспышка. Ребята тотчас же обернулись и увидели, как вдалеке развернулись огненные клубы взрыва. Он был огромен и выглядел так, словно разъярённый дракон, разинув пасть, изрыгал невероятно яркое пламя. Этот колючий и необъятный оранжево-чёрный столб, казалось, соединил собою небо и землю. Спустя несколько секунд до ребят донёсся оглушительный звук разрывавшегося небосвода, который теперь был освещён, пусть и ненадолго, не хуже, чем днём. Небо словно погорячело, а в воздухе повис, разносимый ветром, едкий запах.
В этом освещении стало видно вечерний город. С замирающим сердцем Казуки отпустил Сэйко и встал на ноги. Та поднялась вслед за ним.
Портовая часть Сендая стала похожа на одну большую свалку слипшихся, но частично уцелевших деревянных домов, яхт, больших кораблей и массы контейнеров. Это было своего рода кладбище человеческих технологий. Все предметы роскоши, вмиг ставшие никому не нужными, одиноко лежали под огненно-рыжим небом. И мимо всего этого кошмара, в сторону открытого моря плавно скользила огромная масса обломков, среди которых была и крыша с двумя стоявшими на ней подростками.
Вечер постепенно растворил звук взрыва и вернул себе вкрадчивую тишину, которую нарушали лишь звуки спасательной авиации, чьи-то истошные крики, доносившиеся непонятно откуда, отчаянный лай брошенных собак.
– Это горит нефть, да? – отражая глазами огненную феерию, прошептала Сэйко.
– Да. Теперь ещё и это, – вздохнул парень и замолчал. Девушка повернулась к нему и, хлопая ресницами, некоторое время смотрела на его лицо, которое окаменело от скорби и пережитого ужаса. Ей захотелось отвлечь его, чем угодно, лишь бы он снова ожил, ведь сейчас юноша даже не замечал спутницу: взгляд неподвижно застыл на пламени взрыва, которое продолжало клубиться, не успокаиваясь ни на секунду.
– Знаешь, Казуки... Мы с тобой будто бы на фестивале... Смотрим на яркие огни фейерверков, – нарочно громко произнесла Сэйко, обращаясь к нему. – А я всегда любила фестивали. Надевала сиреневую юкату и была самой счастливой, глядя на вспышки. Романтика...
Казуки, вздрогнув, оживился и повернулся к Сэйко. Несколько секунд он пристально смотрел ей в глаза, после чего обошёл её со спины и обнял.
– Ты вся ледяная.
– Всё хорошо, – ответила девушка и сухо прокашлялась. – Не впервой уже, переживу.
– А про фейерверки ты права, – Казуки обернулся вновь к бушевавшему вдали пламени. По его лицу скользнула тень улыбки. – Красиво. Страшно, да. Но красиво.
– Ты бы пошёл со мной на фестиваль... как на свидание? Чтобы стоять вот так, любуясь этим чудом... вместе...
Казуки, о чём-то задумавшись, промолчал. Возможно, он предпочёл оставить неожиданный вопрос открытым, в надежде на то, что Сэйко забудет об этом и сменит тему. Но та, освободившись от его рук, села на поверхность крыши. Подобрав под себя ноги, она обняла колени и обратилась к нему снова:
– Я и так всё знаю, Сакамото-кун. Я слишком маленькая для тебя, да и кто захочет променять популярную девушку на простую коротышку из средней школы?
– Ну... не совсем так, – Казуки пожал плечами, не отводя взгляда от огненного небосвода.
– Всё так. В любом случае, сейчас мы с тобой вместе. Совсем одни. Может, глупо, но несмотря ни на что, за это мне хочется благодарить цунами.
Казуки, хмурясь, присел рядом с девушкой. Та снова сильно прокашлялась, отчего ему стало ещё тревожнее.
– Так и есть, да? Ты простыла?