— Сними-ка очки, подружка… Потрясающе! — Подвела она итог изучения моих невинных глаз, и направилась к выходу.
Нас уже ждали. Кавалеры вскочили, предлагая дамам кресла. Я оказалась между Ирой и Юрой и как раз визави хозяина застолья — Аркадия. Мы улыбнулись друг другу мимолетными, ничего не значащими улыбками. Он прекрасно выглядел в этом экзотическом интерьере — просто восточный шейх, принимающий у себя друзей. Даже загар казался темнее, а зубы сверкали, как у араба. Я впервые заметила, что на верхней губе Аркадия обозначилась узкая полоска усов.
— Мне мерещится, или вы успели загримироваться под Омара Шарифа?
— Госпожа Баташова невнимательна. Моим усикам уже ровно неделя. Правда, Ассоль?
— Чистейшая. Семь дней, пятнадцать часов. Всего две тысячи триста двадцать четыре волоска. — Отчеканила Ася, вопросительно посмотрела на своего соседа. — Если мы останемся здесь на ПМЖ, а ты станешь пашой, возьмешь меня в звездочеты?
— У меня на тебя, красавица, совсем другие планы. — Аркадий обнял соседку. — Но об этом позже. Надеюсь вы обратили внимание, что Ассоль сказочно преобразилась?
— Мы же не зря систему Станиславского два года долбили. Предлагаемые обстоятельства диктуют стиль поведения, образ мысли. — Заявил Юра. — Ты привел девушку в восточный дворец, и она стала одалиской. А человек, мечтавший всю дорогу о пожизненной диете, за этим столом превратился в Гаргантюа. Кто-нибудь поверит, что меня мутило! — Юра удовлетворенно погладил выпяченный живот.
…Обжорство, действительно, могло бы иметь трагические последствия, как и дегустация легких, но, как оказалось, на редкость пьяных напитков. Нам прислуживали молчаливые юноши в шальварах. Пряные ароматы неведомых яств смешивались с запахами фруктов и крепко заваренных мятных чаев. Тост следовал за тостом…
Я с трудом узнала себя в возлежащей на пышных тюфяках даме. Дама блаженно следила за возившимися в лозах винограда воробьями, слушая шелест фонтана и покусывала невероятно ароматный персик. Потом лениво перевернулась и опустила сладкие от сока пальцы в воду бассейна, в котором плавали золотые рыбки. Не хотелось отождествлять эту разнеженную вином и близостью красивых мужчин женщину с собой. Пусть лучше она попросит ещё вина, а потом позволит себя обнять, увлечь в дурманящую любовную игру, непрекращающуюся до утра…
— Слава! Можно я посижу у твоих ног? — Аркадий сел рядом и протянул бокал с вином.
Зажмурившись, я резко мотнула головой, чтобы вернуть ясность мысли. От обнаженного бронзового торса у меня кружилась голова и тело охватила блаженная слабость.
— Извини, что так по-пляжному макнулся в бассейн. Майка сохнет.
— А брюки? — Я недоуменно уставилась на странную одежду А. Р.
— Ну, не могу же я при дамах ходить нагишом. Господин Тропакис выделил мне шальвары из собственного гардероба, пока мои штаны сушат. Размер не совсем совпал. Ну, ничего, будем считать, что у меня бриджи. — Аркадий вытянул длинную ногу — присборенная шелковая ткань кончалась чуть ниже его колена.
Я прыснула:
— Это похоже на дамские панталоны прошлого века. Ничего смешнее в жизни не встречала!
— Потому что ещё не видела Юру в халате и феске.
— У нас что, карнавал?
— Играем в гарем. Я пришел тебя соблазнить… — Он насмешливо заглянул мне в глаза. — Ты удивительно красивая женщина. С золотыми веснушками и серебряными глазами.
— Какое восточное красноречие! Не хватает коралловых губ и темных, как ночь, кос. Но где Ассоль?
— Дремлет в тени, а Юра бдит рядом с опахалом. Единственно, кого упустил мой взор — это Игоря с Ирой. Но я знаю, где их искать. — Аркадий подмигнул.
— В заведении Тропакиса есть «кабинеты»?
— Не кабинеты, а комнаты отдыха, с массажем, соответствующей музыкой или оформлением. Ну, вообще, с чем пожелаешь…
— Чего же ты сидишь здесь?
— Соблазняю тебя.
— Все-таки решился унизиться до уговоров и страстной мольбы?
— Боюсь не дождаться, пока ты бросишься мне на грудь. — Аркадий взглянул на часы и нахмурился. — А знаешь, что гласит закон Мерфи? — Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается… Отсюда я делаю ещё менее оптимистический вывод: если чему-то, чрезвычайно необходимому, дать возможность улизнуть — оно обязательно улизнет… И вот… — Он пожал плечами.
— Что? Что-то потерял?
— Нет. Решил не дать возможность улизнуть. — Аркадий протянул мне руку и рывком прижал к себе.
Я действительно рухнула ему на грудь и даже не попробовала отстраниться. Потрясающе приятное ощущение! Объятия, которые не могли случиться и вопреки всему — случились. Прикосновение, которое не должно было волновать, но словно током ударило! Дыхание прервалось, сердце замерло…