— А дело вовсе не кончилось, — спокойно ответил Климов. — Более того, оно еще даже и не начиналось.
— Как так? — удивился Борис. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что всем вам предстоят встречи со следователем.
— А вы, Игорь Казимирович, в тюрьме, что ли, были? — перебил его нетерпеливый Фира. — И с убийцей, что ли, виделись?
Вечно он лезет со своими несвоевременными вопросами. Мог бы минутку и потерпеть. Климов и без него сейчас все расскажет.
Я пнула деда под столом ногой.
— Нет, в тюрьме я не был, и с убийцей не разговаривал, — ответил Климов. — Просто следователь, который ведет дело госпожи Мурановой, — мой хороший знакомый, мы с ним еще в университете вместе учились.
Я с удивлением покосилась на Борькиного телохранителя. В университете?! А мы, оказывается, университеты кончали?! Ну надо же! А по виду так и не скажешь.
— Так вот, к ней сейчас вообще никого, кроме следователя, адвоката и врача, не пускают. Да и тем по большому счету делать там особенно нечего. Кроме врача разумеется.
— А что такое? — опять влез невоспитанный Фира.
— Да, действительно, а что такое? — Это уже я не удержалась и последовала дурному примеру родственника.
— Подследственная находится в глубокой депрессии, — ответил Климов и, посмотрев на Фиру, добавил для ясности: — В смысле крыша у нее поехала. Дело в том, что двадцать лет назад у нее уже оказывается, были серьезные проблемы с головой, тоже, кстати, на почве неразделенной любви. И тогда она даже некоторое время лежала в психиатрической больнице. И вроде бы даже ее тогда вылечили. Однако, как показала жизнь, вылечили не до конца. И поэтому очередная неудачная любовь спровоцировала очередной рецидив. И если сначала она еще кое-что говорила и даже отвечала на вопросы, то потом ее как будто бы выключили. Молчит, ни слова не говорит. Психиатрическая экспертиза показала невменяемость госпожи Мурановой, и выйдет она из этого состояния или нет, покажет время. Впрочем, ее уже, кажется, лечат электрошоком.
— Электрошоком?!!
Меня всю аж передернуло от ужаса. Я представила себе эту кошмарную процедуру, и на какой-то момент мне даже стало жалко Альбину Александровну. Но только на какой-то момент. Потом я вспомнила, что она убила двух ни в чем не повинных женщин да еще и на меня, кстати, покушалась, и всю мою жалость к ней тут же как ветром сдуло. Но появился вопрос:
— Так был ли вообще у Мурановой мотив преступления, или она просто так с ума сошла? — спросила я.
Климов повернулся в мою сторону и, глядя прямо в упор — мы ведь сидели рядом, — с улыбкой ответил:
— Нет, Марианна Викентьевна, Альбина Александровна не просто так сошла с ума. — Климов выдержал театральную паузу. — Она сошла с ума по поводу. И вы знаете, — теперь он уже обратился ко всем остальным, — она сама призналась, что убила Аллу Переверзеву и Веронику Кондракову.
Все дружно ахнули. Несмотря на то, что мы и так уже знали, что убийцей является Альбина — не просто же так она у всех на глазах набросилась тогда на Ляльку. Она подумала, что это Аллочка каким-то образом воскресла из мертвых, или же она ее в первый раз не до конца убила, и решила докончить свое дело. Но тем не менее признание самой Мурановой в обоих убийствах произвело на нас сильное впечатление.
— Так какой же у нее все-таки был мотив? — спросил Димка. — Чего она хотела?
Климов посмотрел на Димку и усмехнулся.
— Ни чего, а кого, — ответил он и повернулся к отцу. — Викентий Павлович, вы, правда, ничего не знали про Альбину Александровну?
Отец удивленно вздернул брови.
— А что я должен был знать?
Климов поднялся со своего места, обошел стол, покружил вокруг сервировочного столика, где, помимо всяких разных бутылок, лежали еще и всевозможные сигареты, и снова вернулся на свое место. Было видно, что ему отчаянно хотелось курить, но поскольку ни хозяин, ни новоиспеченная хозяйка дома команды вставать из-за стола пока не давали, воспитанный Климов решил стоически терпеть. Однако Борька, заметив маяту своего телохранителя, сам предложил перейти в гостиную.
— Там можно покурить и выпить кофе, — сказал он. — Да и вообще на диване сидеть гораздо удобнее, чем на этих стульях.
Все как по команде встали и торопливо устремились в гостиную. И не потому, что всем так уж хотелось курить, курили-то как раз немногие: только Климов, Димка да Борька с Лялькой. Лялька хоть и занималась всю жизнь спортом, но от этой пагубной привычки никак не могла избавиться. Нам же, остальным, не терпелось поскорее узнать подробности уголовного дела. Поэтому мы быстро расселись по диванам и приготовились слушать. Климов закурил сигарету, несколько раз с наслаждением затянулся и, стряхнув пепел в массивную хрустальную пепельницу, начал наконец рассказывать.