— Мизер…
Ага, Саша опять играющий.
— Пас.
— Два паса! Гена и Сережа…
Сидящий на сдаче Владик раскрыл прикуп и протянул:
— С чем вас и поздравляем… Туз и король разной масти, — ну надо же, как Саше не повезло — плохой прикуп.
Саша взял прикуп, подумал и снес две карты.
— Ловим на пиках, — это Гена. Что ж, вполне разумно.
— А если он пижонский снос сделал? — спросил Сережа. Правда, неуверенно спросил.
— Да ты че, — возмутился Гена, — не знаешь, как, он играет? Он всегда такой аккуратный.
— При таком раскладе, — задумчиво промолвил Сережа, — я бы попробовал все же пижонский.
— Да ладно тебе, на пиках, — продолжал настаивать Гена.
— Уговорил.
Гена и Сережа сыграли по своему гениальному плану, а я все это время смотрела на невозмутимую, скучающую Сашину физиономию, и в голове у меня крутилось одно — а ведь наверняка снос-то пижонский. Ну вот, ну правильно.
— На вашу пику туза я снес. Моих нет, — удовлетворенно, но все так же флегматично промолвил Саша.
— Елки-палки! Я же говорил тебе — пижонский! — взорвался Сережа…
Чем у них там дальше кончилось, я не знаю, потому что мы внезапно все вчетвером умотали на палубу, любоваться звездной ночью. Правда, Игорь по дороге буркнул, что, похоже «Сашка их опять сделает, и чего это Генка зарывается». Из чего я заключила, что все, что происходит сейчас за столом, — явление вполне обычное.
Звездное небо было безукоризненно красиво. Волга, как ей и положено, тихо плескалась где-то внизу, все кругом так и дышало поэзией и романтикой, что не преминуло сказаться на поведении Игоря. Мой рыцарь приобнял меня за талию, защищая от ночной свежести, и зашептал на ухо признания в любви, поклялся в верности до гроба и желании никогда (а уж в эту ночь-то точно) не расставаться. Я всему этому внимала, лениво прикидывая, что Игорь очень милый, что мне необходимо расслабиться — так что почему бы и нет? Не до гроба, конечно, но на эту ночь — любовь и верность. Было только немножко неудобно перед девчонками — Ирой и Катей. Бросили их все, кинули, а тут еще я глаза мозолю с повесившимся на меня Игорем.
Хотя, судя по всему, девчонки не очень-то и обижались: на Игоря они обе явно не претендовали, я им в конце концов понравилась, а к тому, что их время от времени бросают ради карт, они привыкли, как к стихийному бедствию. Поэтому они деликатно отошли от нас с Игорем на достаточное расстояние и мило беседовали о своем, о женском: я уловила пару фраз, свидетельствовавших о том, что дамы решали важные вопросы в области портновского и парикмахерского искусства.
Наконец я созрела, можно сказать, сдалась под напором жарких клятв и обещаний Игоря, и мы решили отметить это дело бутылкой шампанского, а потом скромно удалиться в мою каюту Игорь пригласил Катю и Иру выпить с нами, и те с удовольствием согласились.
В салон мы вошли на самом интересном месте: была разборка после очередной сдачи. Разбирались Саша и Гена:
— Ну что ты делаешь! — орал Гена по-прежнему невозмутимому Саше. — Я сижу с третьей дамой, ты знаешь, что ему черви в козыря, а ходишь в трефы, под мою третью даму!
— Прекрати орать, паралитик, — еще более невозмутимо процедил Саша. Подумал и добавил:
— Играть не можешь, а туда же, садишься.
От такой наглости Гена онемел, а Саша, не услышав ответной реплики, продолжил:
— И вообще, господа, три часа уже играем, я прошу расписать.
Я смотрела на то, как расписывают, на расстроенное лицо Гены, на непрошибаемо-спокойную физиономию Саши и мысленно согласилась с тем, что Игорь прошептал мне на ухо:
— Опять Сашка Генку посадил. С одной стороны, прав, конечно, — Генка играть не умеет совершенно. А с другой — жалко его. У Сашки же врожденный талант игрока. Он не то что Генку, он в московском казино кого хочешь обставит! — Игорь помолчал и решительно добавил:
— Ну ладно, ничего сверхъестественного не произошло, у нас так почти всегда заканчивается. И я думаю, это не помешает нам осуществить задуманное, — перешел он на вкрадчивый шепот, и я увидела, что к нам движется все тот же мальчик из обслуги с бутылкой шампанского.
Сухое шампанское — кажется, «Брют», настоящее французское, — оказалось просто великолепным. Выпили за наше здоровье и счастье; Ира с Катей многозначительно пожелали нам спокойной ночи, и мы удалились в мою каюту В каюту меня внесли на руках, прямо как давеча француз свою француженку. И единственное, о чем я пожалела, так это о том, что мы не взяли с собой еще бутылку такого шампанского.
Глава 3
Мое пробуждение оказалось вовсе не таким, как я себе представляла. После такой ночи меня должны были разбудить нежным поцелуем, охапкой орхидей и предложить стакан апельсинового сока…
Вместо этого меня яростно встряхнули и заорали что есть мочи:
— Таня, ну Таня же! Просыпайся!
— Ну проснулась. — Я села на кровати, в праведном гневе взглянув на Игоря:
— Что мы, на айсберг наткнулись? «Титаник-2» снимаем?
— Таня, ради бога, не до шуток!
— Не знаю, как тебе, а мне точно не до шуток. Который час?
— Не знаю я! У нас несчастье…
— Ага, несчастье. А сейчас будет еще одно — когда я выкину тебя за борт. За нахальное поведение. — Я поискала глазами часы:
— Ну вот! Кошмар какой-то! Половина седьмого! Ну что могло случиться такого, чтобы разбудить меня в подобную рань?
— Таня, на верхней палубе нашли труп Саши. А Гену обвиняют в убийстве!
— Да хоть целый Мамаев курган трупов! Я-то здесь при чем? — продолжала бушевать я, поскольку пробуждение шло медленно и способность соображать у меня еще явно не проснулась.
Наконец первые куски информации проникли-таки в мое невыспавшееся сознание. Посмотрев на Игоря, на котором лица не было, я все же решила задать тот дебильный вопрос, который крутился у меня в голове.
— Это что, шутка у вас такая? — неуверенно поинтересовалась я.
— Таня, ну господи, ну очнись! Какие шутки?! Сашу убили, а Гену обвиняют в убийстве! Бред-то какой! Что делать-то? — Игорь чуть не плакал от пережитого стресса и собственного бессилия.
— Что делать, что делать… Успокойся и не паникуй. Почему решили, что убил Гена? И как именно убили?
— Его нашли на верхней палубе. Мертвым. Очень исчерпывающее объяснение! Ладно, Танечка, не раздражайся. У человека друг погиб, а другого друга обвиняют в убийстве. Игорь имеет право немного отупеть.
— Каким образом его убили? — терпение, терпение.
— Не знаю, крови там, говорят, было море. Значит, не задушили и не утопили.
Это точно, не утопили, а то надо было бы вылавливать. Кстати, а почему не утопили? Концы в воду, и нет проблем…
— А почему обвиняют Гену? Он что, весь в крови? Или сам признался?
— Не знаю. Знаю только, что он проиграл вчера двенадцать тысяч, а Сашка выиграл. Но это обычное дело, так всегда у нас бывает. Он и больше проигрывал!
Все, я почувствовала, что окончательно проснулась, и вся информация наконец дошла до моих измученных мозгов. Господи ты боже мой! Сашу убили!.. Он вдруг предстал перед моим мысленным взором, но не мертвый, а живой — то за карточным столом, то с женой, висящей на его руке… Да за что же его?!
А мало ли за что, в наше-то трудное время, уж тебе ли, Танечка, этого не знать? Но подозревать Гену? Что за ерунда?!
— Игорь, эти двенадцать тысяч…
— Приехали бы в любой крупный город — и Генка тут же бы их отдал! Я же говорю, что это обычное дело — Генка всегда проигрывает, а Сашка выигрывает. Выигрывал…
Ага, Игорь опять чуть не плачет, надо его отвлечь.
— Слушай, а откуда тогда появилось такое предположение? Почему ему предъявили такое обвинение? И кто?
— Как кто? Милиция, — удивляясь моей бестолковости, ответил Игорь.
— Милиция? На теплоходе? — упорно продолжала я.
— Так ведь мы же причалили, у нас здесь запланированная стоянка. И экскурсия, — объяснил Игорь и продолжил: