28-29 ноября
Затишье царило на флангах 39-й армии все утро 28 ноября, пока очередная артподготовка не возвестила возобновление атаки в центре (см. карту 14). Последовавшее сражение продолжалось без перерывов два дня, но, несмотря на все старания трех стрелковых дивизий и двух танковых бригад Зыгина, к ночи 29 ноября укрепления 206-й пехотной дивизии по-прежнему были целы, а Урдом находился в руках немцев.
Наступающие советские стрелковые полки, сражающиеся бок о бок с танковыми батальонами 81-й и 28-й танковых бригад, то и дело натыкались на немецкие опорные пункты, образующие сеть вокруг деревень, разбросанных по лесистой и холмистой местности. Глубокий снег затруднял перемещения и маневры. 28 ноября в середине дня подоспела немецкая мотопехота и начала бесконечную череду контратак против наступающей советской пехоты и танков. Следя заходом атаки своей 28-й и 81-й танковой бригады погибшего полковника Кузьмина, полковник Малыгин отправил 242-й танковый батальон широким обходным маршем вокруг немецкого опорного пункта Брюханово к западной стороне немецких укреплений под Урдомом. Но батальон наткнулся на сидящий в засаде в лесах к западу от города немецкий противотанковый и артиллерийский батальон и был вынужден отступить с тяжелыми потерями. Тем временем пехота 373-й стрелковой дивизии заняла Брюханово, и полковник Малыгин отправил 28-й танковый батальон защищать соседнее Лисино, где этот батальон отразил очередную атаку немецкой мотопехоты и нескольких танков (124).
Борьба с переменным успехом продолжалась до ночи 29 ноября, и хотя небольшие группы советских танков и пехоты приближались к Урдому, все они были вынуждены отступить с огромными потерями. К ночи усталые советские войска отошли к южным окраинам Лисино и Брюханово, где Малыгин, полковник Сазонов из 373-й стрелковой дивизии и полковник Коваленко из 135-й стрелковой дивизии разработали план объединенного штурма Урдома следующим утром. Два дня сражений стоили командирам дивизии почти половины солдат, а Малыгину — более половины бронетехники. Хуже того, 28 ноября Жуков побывал в штабах Пуркаева и Зыгина, чтобы узнать, как продвигается операция 39-й армии (125). Продвижением Зыгина он остался доволен, но потребовал ускорить атаку на следующий день. Учитывая серьезные потери, которые уже понесла армия, с одобрения Жукова и Пуркаева Зыгин запланировал на следующий день, во время наступления на Урдом, ввести в бой 348-ю стрелковую дивизию полковника И.А. Ильичева, главный резерв армии.
Генерал Гильперт из 23-го армейского корпуса уже к вечеру 27 ноября ввел в бой в буквальном смысле все свои резервы, и хотя они справились с задачей, еще многое предстояло. Необходимость перебросить боевую группу Келера со всеми боевыми батальонами «Великой Германии», кроме одного, к югу от реки Лучеса еще сильнее осложняла положение, ибо теперь Гильперту приходилось полагаться исключительно на бесперебойную переброску скудных тактических резервов между секторами, оказавшимися под угрозой. Именно этим он и занимался 28 ноября, когда русские возобновили атаки в центре. Большую часть 4-го батальона гренадерского полка дивизии «Великая Германия» Гильперт отправил вместе с инженерным батальоном дивизии на помощь 206-й пехотной дивизии. Весь день гренадерский батальон сражался на окраинах Брюханово, а на следующий день — на подступах к Урдому, где сдерживал натиск противника, несмотря на огромные потери. Когда наступила ночь 29 ноября и русские стали перегруппировываться, готовясь к очередному штурму населенного пункта, генерал Гильперт ввел в бой свои последние резервы — новый лыжный батальон дивизии «Великая Германия» и несколько рот танкового батальона, возложив на них защиту Урдома весь следующий день. К этому времени остатки уже пострадавшего в боях 413-го полка также можно было использовать в этом секторе (126).
В довершение всех бед этого дня, незадолго до полуночи генерал Гильперт получил невнятное предупреждение об интенсивных передвижениях русских частей из 87-й пехотной дивизии, оборонявшейся к западу от Ржева. В этот момент командиру 23-го корпуса меньше всего была нужна еще одна крупная атака противника в совсем другом секторе. Сосредоточив внимание на битве за Урдом, он решил, что беспокоиться и принимать меры будет только после разрешения нынешнего кризиса.
29 ноября наступило и прошло. Жуков покинул штаб Калининского фронта, Урдом по-прежнему оставался в руках немцев. Генерал Пуркаев сказал генералу Зыгину об этом поздно вечером и вскользь напомнил, что случается с командирами, которые не выполняют свои обещания. В напоминаниях Зы-гин не нуждался. Завтра он решил бросить все свои войска на захват Урдома. Словно для того, чтобы подчеркнуть эту мысль, он приказал начальнику штаба перебазировать командный пункт армии в деревню Поздняково, расположенную всего в десяти километрах отлинии фронта. Там он позаботится о том, чтобы штурм увенчался успехом.
Глава 3 КРАСНЫЙ БОГ ВОЙНЫ ОСТАНОВЛЕН
Вечером 27 ноября Жуков прибыл на передовой командный пункт Калининского фронта в Старое Бочово (1). Пурка-св перебрался на новый КП несколько дней назад, чтобы пристальнее следить за действиями в секторах 22-й и 41-й армий. Новый КП разместился в долине реки Обша, всего в 15 км к шпаду от линии фронта под Белым и в 30 км к юго-западу от долины Лучесы, где продолжались бои. Расположенный у крупного коммуникационного пути в секторе Белого, КП также имел доступ к дорогам, ведущим в сектор 22-й армии, на се-нер-восток, по долине реки Межа. КП состоял из ряда примитивных блиндажей, сооруженных в негустом лесу к западу от деревни Старое Бочово. Среди болотистых низменностей для КП было выбрано относительно сухое, не обледеневшее место.
Все утро Жуков находился на связи, пристально следя за действиями во всех секторах Западного и Калининского фронтов, целый отряд офицеров связи доставлял его сообщения и ответы на них из различных подразделений. Подобно Сталину, Жуков предпочитал внимательно наблюдать за развитием событий и лично разбираться в тактических вопросах. Жуков прекрасно понимал, что оперативный и стратегический успех ючастую зависит от тактических деталей, и нынешняя операция — не исключение. Ожесточенные сражения, продолжающиеся вокруг Ржевского выступа, были по отдельности тактическими по природе, а первоочередной задачей Жукова было преобразовать их в действия оперативного и стратегического значения. Именно поэтому Жуков и задержался на этом важном участке фронта, поэтому и назначил дневное совещание.
На совещании, продолжавшемся более двух часов, присутствовали командующий Калининским фронтом генерал Пур-каев, его начальник штаба, генерал-лейтенант М.В. Захаров, командующие 41-й и 22-й армиями генералы Тарасов и Юшкевич, представитель генерала Зыгина, командующего 39-й армией. Жуков созвал их под предлогом оценки прогресса наступления и планирования дальнейших действий. Но на самом деле Жуков собирался выяснить, какую помощь командиры могут оказать войскам генерала Кирюхина, сражающимся у Вазузы. Он сомневался в том, что частям Кирюхина хватит сил развивать наступление, зато точно знал, что наступление должно продолжаться и понимал, что это возможно только благодаря достижениям армий Пуркаева. Жуков хотел удостовериться, что армии Пуркаева действуют успешно.
Жуков начал совещание, лично рассказав о ходе операции в секторе 20-й армии. Умышленно преуменьшая трудности Кирюхина, он подчеркнул грандиозные наступательные возможности, которые представит для армий Калининского фронта разгром противника на западе Ржевского выступа. Затем он потребовал от командиров армий Пуркаева отчета об обстановке и дальнейших планах. Генерал Тарасов, самый оптимистичный из командиров, подробно рассказал об успехах механизированного корпуса генерала Соломатина и похвалился явным успехом, достигнутым благодаря новому удару полковника Дремова восточное Белого. Тарасов был убежден, что немецкие войска под Белым скоро будут разгромлены, и Соломатин сможет нанести удар в восточном направлении, от реки Нача к Сычевке. Все это, добавил он, наверняка ослабит сопротивление немцев на пути наступления 20-й армии. Жуков неоднократно прерывал Тарасова, напоминая ему о более общих задачах. «И, кроме того, — говорил Жуков, — позаботьтесь о защите своих флангов, поскольку в вашем секторе наверняка появятся немецкие резервы». Чтобы подчеркнуть свою мысль, Жуков привел выдержки из свежих донесений разведки, сообщающей Ставке, что в немецком тылу усилилось движение транспорта по дорогам, ведущим из Смоленска и Духовщины к Белому. Но никакие предостережения Жукова не лишили Тарасова оптимизма.