В 04:00 6 декабря длинная колонна грузовиков, перемещающихся в условиях затемнения, медленно двинулась на юг, по занесенной снегом дороге из Оленине, и бесшумно свернула с шоссе к позициям у Кострицы, небольшой придорожной деревни в нескольких километрах севернее Емельянок. Свежие бойцы быстро спрыгнули с грузовиков и скрылись в темноте, направляясь к указанным районам сбора. Однако они были лишь относительно «свежими», поскольку успели устать за время долгого марша в холодную погоду. Им казалось, что в кузовах грузовиков они тащились целую вечность. Но, несмотря на усталость, они рвались в бой. 2-й батальон 18-го гренадерского полка, которому они подчинялись, был отправлен поездом в Осугудвадня назад. Во главе с опытным командиром, полковником Беккером, они только что отличились, помогая отразить атаки русских у Вазузы. А теперь, чуть не лопаясь от гордости зато, что их признали неоценимой «спасательной командой», они готовились повторить свой успех у Лучесы. Это подразделение поддерживал 2-й мотоциклетный батальон 2-й танковой дивизии, три танка и два штурмовых орудия. Огневую поддержку атаки должен был обеспечить 2-й батальон артиллерийского полка дивизии «Великая Германия».
До атаки оставалось всего несколько часов, солдаты упорно боролись с усталостью, подбадривая себя мыслью о том, что здесь, в этом забытом Богом заснеженном лесу, они спасают от неминуемой гибели тысячи соотечественников. Воспоминания о том, какая участь постигла немецких солдат под Сталинградом, были еще слишком свежи. Было решено не допускать повторения подобных катастроф.
Отряд Беккера размером с батальон был только частью более многочисленной боевой группы генерала Прауна, командующего 129-й пехотной дивизией. «Спасательной командой» его группа служила с самого начала ржевского наступления русских. Помимо батальона полковника Беккера, Праун командовал двумя батальонами 252-го гренадерского полка, защищающими немецкий левый фланг у дороги Оленине-Белый. Генерал Гильперт из 23-го армейского корпуса поставил перед боевой группой Прауна задачу очистить от русских войск подступы к дороге, проведя неожиданную атаку без какой-либо артподготовки. Поначалу Праун опасался, что русские заметят его подготовку к атаке — пока его группа собиралась в предрассветной мгле, наблюдатель доложил: «К сожалению, противник заметил беспокойство войск на оборонительных позициях и открыл по ним стрельбу из минометов» (62). Хотя из-за этой минометной стрельбы собирающиеся войска «понесли лишние потери», разведка Прауна перехватила сообщения противника по рации, свидетельствующие о том, что он обнаружил «небольшую группу немцев в Кудулихе». Таким образом, хотя русские и обратили внимание на активность немцев, они не обнаружили район сбора боевой группы Прауна и не заподозрили приближения атаки. Тем временем Праун в командном бункере проводил последние приготовления к атаке вместе с адъютантом, подчиненными офицерами и связным артиллеристов.
Первым в атаку должен был двинуться 2-й мотоциклетный батальон капитана Петри, охватив оборонительные позиции русских вокруг Новой Боярщины на правом фланге противника, юго-западнее Кудулихи. Сразу после удара 2-го батальона Петри оставшимся подразделениям Прауна предстояло атаковать русских в лоб и оттеснить их на запад по долине Лучесы. Но наступающий батальон Петри заплутал в «девственных» лесах, и нетерпеливый Праун приказал 2-му батальону 18-го полка выдвинуться вперед, не дожидаясь вестей от мотоциклистов. Последующие действия описаны в ЖБД 18-го полка:
«Пока командный пункт батальона выдвигался вперед, опытный командир, старший лейтенант Бемер, был смертельно ранен осколком. Командование батальоном принял старший лейтенант Гельвег, командир 6-й роты. Противник упорно оборонялся на полевых позициях. Одну огневую точку за другой приходилось уничтожать штурмом. Когда батальон приблизился к первым домам Новой Боярщины, в атаку пошли мотоциклисты. На опушке леса южнее населенного пункта противник был так силен, что мотоциклисты не смогли прийти на помощь 2-му батальону, как планировалось. В этот момент противник двинулся в атаку на батальон в населенном пункте, но был уничтожен взаимодействующими танками и штурмовыми орудиями. Противник начал отступать, его вытесняли из населенного пункта на юго-запад. Полк действовал согласно приказу: „2-й батальон продолжает атаку с целью взятия Галишкино [Галицкино]“. Поскольку мотоциклисты так и не прибыли, большая часть батальона под командованием Гель-вега атаковала Галишкино, а 7-я рота со штурмовым орудием под командованием лейтенанта Фезе — Большое Борятино. Русские передали по рации: „У противника танки; пришлите наши танки“. Ответ был таков: „Обстановка вам известна. Защищайтесь своими силами“. На обоих шоссе танки противника уничтожались один за другим. Все взаимодействующие танки и штурмовые орудия продолжали стрельбу, пока у последнего из танков не остался единственный бронебойный снаряд. Старший лейтенант Гельвег с рядом подразделений и этим единственным танком атаковал Галишкино. Холм возле Галишкино кишел сотнями русских. Т-34 приблизился к холму со стороны уже полностью разрушенного Галишкино и атаковал батальон. К счастью, его удалось подбить последним бронебойным снарядом и вывести из строя.
Гельвег понял, что об обороне совершенно открытого га-лишкинского холма ночью не может быть и речи, особенно потому, что соседи слева и справа еще не выдвинулись на ту же дистанцию, и потому с согласия командира полка отступил к опушке леса. Здесь его подразделения приготовились к обороне вместе с 1-м батальоном 252-го полка справа, 2-м батальоном 18-го полка по центру и 2-м мотоциклетным батальоном слева. Мотоциклистам пришлось загнуть свой фланг внутрь и позаботиться о его безопасности, потому что до ближайших к ним немецких подразделений было пятнадцать километров.
Успехи этого дня впечатляли. Оба шоссе были перепаханы взрывами, уничтожено девятнадцать вражеских танков, уничтожено или захвачено восемнадцать грузовиков, четырнадцать противотанковых пушек, две танкетки, пять крупнокалиберных пулеметов, огромное количество ручного оружия и техники. Эта контратака предотвратила дальнейшее проникновение противника и помогла отогнать его на шесть километров от шоссе Белый-Оленине. Помимо 20 пленных, противник потерял всего 350 человек убитыми. Наши потери — 9 убитых и 41 раненый. Таким образом, наши потери составляют целую крепкую роту.
Встала первоочередная задача — создание обороны. На передовой не было ни населенного пункта, ни густого заснеженного леса, где могли бы укрыться и согреться солдаты. Стоял жгучий мороз, земля смерзлась. Боясь замерзнуть во сне, никто из усталых солдат не решался уснуть. Началось лихорадочное строительство снежных укрытий. Костров не разводили в целях маскировки. Ввиду отсутствия крупного шанцевого инструмента работу с трудом производили короткими пехотными лопатками. Несмотря на все это, боевой дух был на высоте:
в кратчайшие сроки полк добился уже второй значительной победы» (63). Яростная и неожиданная атака немцев застала войска генерала Юшкевича врасплох. Она началась в разгар последних приготовлений к атаке 7 декабря, вынудив Юшкевича ввести в бой драгоценные резервы в попытке поправить положение. Последующие старания советских войск отвоевать утраченные позиции потерпели фиаско и закончились потерей остатков бронетехники 39-го танкового полка и двух слабых бригад Катукова. Короче говоря, это было грозное напоминание о том, что впервые с начала наступления 22-я армия утратила инициативу Перед Юшкевичем встал единственный вопрос — сможет ли он вернуть эту инициативу Каким бы ни был ответ, Юшкевич знал, что Пуркаев и Жуков потребуют от него попыток сделать это.