Канарис, отношения которого с фельдмаршалом Герингом были несколько двусмысленными, тщательно обдумал свой следующий шаг и решил связаться с генералом Удетом, одним из ближайших и самых толковых помощников Геринга. Через неделю Удет сообщил Канарису, что Ланг подарил им «бесценную жемчужину».
Канариспредложил генералу Удету: пусть специалисты люфтваффе позвонят Лангу по Трансатлантической телефонной линии и зададут все свои вопросы, если они хотят привлечь внимание ФБР!
Немцы не сомневались, что смогут сами сделать прицел. Но – в единичном экземпляре. А вот американские методы массового производства сильно отличались от таковых в Третьем рейхе, и потому Ланг оказался единственным человеком, который мог бы сообщить необходимые ноу-хау. И вскоре стюард-курьер уже вез послание Лангу от герра Доктора, в котором Доктор сообщал, что был бы весьма рад, если бы мистер и миссис Ланг приехали бы в гости в Германию, чтобы провести здесь несколько летних недель.
У Ланга возникли сложности с получением отпуска, однако в конце концов он смог принять приглашение герра Доктора.
К началу лета все приготовления были закончены, и через несколько недель Герман Ланг и его жена Бетти отплыли из Нью-Йорка на германском лайнере «Америка», при этом все расходы оплачивал благодарный абвер.
Через неделю супружеская чета высадилась в Куксхавене, где ее приветствовал сотрудник абвера – в обстоятельствах, несколько отличающихся от мелодраматической истории, рассказанной Лангом в Вашингтоне три года спустя.
В сопровождении людей из абвера Ланг и его жена отправились в Берлин, где поселились на комфортабельной, хотя с виду и неприметной, вилле на Курфюрстендам – своего рода Пикадилли германской столицы. А на другой день Ланга привезли в министерство авиации, где его приветствовали представители Канариса и Удета.
После обмена любезностями технический эксперт обратился к гостю: «Я хочу кое-что показать вам, герр Ланг».
В другой комнате он продемонстрировал своему удивленному собеседнику образец германского варианта норденовского устройства для прицельного бомбометания. Ланг успел забыть немецкую изобретательность и техническое мастерство, а потому не мог поверить, что они так быстро сумели сделать образец. А затем в течение более двух недель Ланг день за днем встречался со специалистами люфтваффе, рассказывая им о производственных секретах завода Нордена, пока, наконец, супругам не разрешили поехать на несколько недель к родственникам.
Тем временем адмиралКанарисианином и бесконечно гуманным человеком, для которого и нацисты, и их методы очень скоро стали настоящим проклятием.
Когда Ланг и его жена вернулись в Гамбург, их ждало послание от шефа абвера.
«Мой шеф попросил меня передать вам, – сказал герр Доктор, – что, учитывая великую услугу, оказанную вами Германии, он считает, что вам не следует возвращаться в Соединенные Штаты, и особенно на вашу работу на заводе Нордена. А потому он предлагает вам остаться в Германии. Жизнь ваша будет обеспеченной, с гарантированным доходом. Вам предоставят работу или в техническом отделе люфтваффе, или на одном из германских оборонных заводов, где ваши знания могут быть очень полезны».
Ланг был поражен и сказал, что даст ответ через сутки. Однако миссис Ланг явно предпочитала жить в США, и потому супругов вскоре с почетом посадили на борт германского лайнера, отплывающего в Нью-Йорк. Для абвера дело Ланга было закрыто.
Находясь в Гамбурге, герр Доктор неустанно расширял свою шпионскую сеть в Соединенных Штатах, а когда в 1939 году война уже казалась неизбежной, во весь рост встала проблема обеспечения связи с Соединенными Штатами. С началом британской военно-морской блокады стало ясно, что на курьерской службе, которую несли стюарды германских лайнеров, можно ставить крест. К лету 1939 года, когда война между Англией и Германией стала вопросом нескольких недель, проблема поддержания связей с Соединенными Штатами потребовала безотлагательного решения.
Герра Доктора уже достаточно серьезно критиковали в штаб-квартире абвера в Берлине за провал в организации радиосвязи с Соединенными Штатами, когда из Мюнстера ему позвонил коллега по абверу и сообщил, что только что столкнулся с человеком, который может оказаться весьма полезным – американцем немецкого происхождения по имени Гарри Себолд, работающим инженером на Объединенном авиационном заводе в Сан-Диего, штат Калифорния. Себолд приехал в Германию, чтобы навестить мать, живущую в Рейнланде, и теперь у него неприятности из-за каких-то мелочей в паспорте. Местная полиция передала его абверу III – отделу контрразведки абвера, где на допросе Себолд намекнул, что готов сделать что-нибудь для Германии в Соединенных Штатах, после чего его переправили в Гамбург, где с ним подробно поговорил герр Доктор.
Согласно обычным правилам, принятым в абвере, Себолда нельзя было брать в качестве шпиона без проведения предварительной тщательной проверки в Соединенных Штатах. Однако, учитывая текущие трудности с организацией связи с агентами, работающими в США, герр Доктор решил воспользоваться случаем и предложил Себолду приличную плату, если тот согласится стать радистом и работать на тайном радиопередатчике в США. Себолд согласился. Ему нужно было еще на несколько недель остаться в Гамбурге, чтобы пройти инструктаж, и потому он отправился в местное американское консульство, чтобы продлить срок действия своего паспорта.
К концу 1939 года Себолда обучили азбуке Морзе и работе на коротковолновом радиопередатчике, а также преподали курс микрофильмирования – метода, широко применявшегося немцами в довоенные годы. В январе 1940 года Себолд вернулся в Соединенные Штаты через по-прежнему нейтральную Швецию. Чтобы не привлекать к себе внимания ФБР, он не вез с собой никаких радиодеталей. Вместо этого ему было велено собрать необходимые приемник и передатчик непосредственно в США, где можно было легко купить в магазинах все недостающие компоненты.
Связь с Германией Себолд должен был поддерживать только через Дюкусне, которого абвер считал достаточно опытным для того, чтобы успешно иметь дело со столь неопытным агентом, как Себолд. Но поскольку Себолд был единственным звеном в системе радиосвязи с Германией, ему неизбежно приходилось общаться и с другими членами шпионской группы абвера – например, с человеком, сообщавшим о передвижениях английских кораблей, или с молодым евреем, которому после самоубийства его родителей в захваченной Гитлером Австрии Канарис помог бежать в Америку, где он стал шпионом абвера.
В 1940 году, спустя какое-то время после начала бомбардировок Лондона самолетами люфтваффе,Канарисприказал, чтобы Ланга с женой доставили в Германию через Южную Америку, и договорился о переводе средств на имя Ланга в германское консульство в Нью-Йорке. Однако абвер давно не поддерживал связь с Лангом, и потому сообщение о необходимости срочного отъезда в Германию решили передать через Себолда, которому было велено встретиться с Лангом, по-прежнему, как сообщили Себолду, работавшему на фирме Нордена. Вскоре Ланг в ответ на приглашение Себолда явился в офис консалтинговой инженерной фирмы, которую на имя некоего Сэвьера Себолд открыл на 52-й улице в Нью-Йорке. Когда Ланг уселся напротив Себолда, он был удивлен сильным освещением в комнате. Себолд ничего не знал о Ланге и после нескольких ничего не значащих фраз сделал вид, что ему только что пришла в голову блестящая мысль.
«Вы работаете на заводе Нордена, – сказал Себолд. – Почему бы вам не выкрасть там бомбовый прицел и не передать его Германии?»
Ланг удивленно взглянул на него.
«Украсть прицел? Но зачем? Я уже передал его Германии».
Себолд бросил взгляд на лист бумаги, лежавший перед ним, и торопливо сказал: «Да, да, я знаю, вы передавали важную информацию в Берлин. Прошу прощения. Но может быть, вы что-нибудь знаете о каких-то новых разработках?»
В этот момент сверкнула яркая вспышка, как если бы вспыхнула и погасла электрическая лампочка.
Себолд встал и сказал: «Прошу прощения, мистер Ланг. Должен сказать, что вы хороший солдат фюрера».
«Я? – переспросил Ланг. – Конечно да. Я давний сторонник der Fuhrer. Я – Alte Kaempfer».