2. «Голиа» – «молодой художник, работавший у Гини». Другими двумя шпионами на «G» были:
3. «Галя» – числится в документах Гузенко как «домохозяйка», занимающая квартиру рядом с «Дэви» – псевдоним майора Соколова, официально занимавшего должность торгового атташе в советском посольстве.
4. «Грин» – занимал «ключевую должность» в правительственном департаменте, скрывающемся под вывеской «Монреальский локомотивный департамент».
Специалисты по контршпионажу, изучавшие иносказательный жаргон ГРУ, были уверены, что «Голиа» – это молодой физик-ядерщик, работавший в лаборатории и находившийся в контакте с «евреем Гини». «Галя» из квартиры рядом с Дэви», несомненно, была американкой. «Монреальский локомотивный департамент», в котором работал «Грин», не что иное, как американский «Манхэттен проект».
Остальные доказательства давали основания предполагать, что первые двое были БРИТАНСКИМИ учеными, а двое других – американцами. Однако в течение нескольких лет контрразведки союзников пребывали в тупике, и лишь в 1950 году, как сообщают французские источники, сотрудники британской и канадской контрразведок установили, наконец, личности упоминавшихся в документах Гузенко английских ученых.
«Гини» оказался Бруно Понтекорво – итальянский еврей.
«Голиа» – доктор Клаус Фукс, участвовавший в работах по созданию атомной бомбы в Лос-Аламосе в 1945 году, особенно на заключительном их этапе.
Открытия эти, однако, были сделаны лишь ПОСЛЕ того, как Фукс, один из высокопоставленных руководителей британского агентства по атомной энергии в Харвелле, сам признался, хотя и не совсем добровольно, в том, что он был русским «атомным» шпионом. Согласно донесениям французов, сенсационные свидетельства были получены сразу после ареста Фукса, последовавшего 2 февраля 1950 года.
Некоторые из этих доказательств – согласно все тем же французским источникам – были обнаружены в бумагах, найденных при аресте Фукса в его доме в Харвелле, а остальные выдал сам Фукс, якобы «сломавшийся» во время допроса. Какова бы ни была, однако, правда об этих свидетельствах Фукса, ясно, что сразу после его ареста канадские власти перепроверили заново все дело Гузенко, а ФБР в Вашингтоне возобновило поиски шпионов в Соединенных Штатах.
То новое, что удалось выяснить относительно сетей ГРУ и ГБ, действовавших в Северной Америке, конечно, нельзя было бы узнать нигде, кроме как из полудобровольных признаний измученного мозга Фукса. Нельзя понять эти признания, не ознакомившись с некоторыми фактами из жизни человека, буквально укравшего секреты атомных бомб.
Эмиль Клаус Юлиус Фукс родился 20 декабря 1911 года в германской деревушке Руссельхейм, недалеко от Франкфурта-на-Майне в семье необычайно пылкого и зачастую неортодоксально мыслящего лютеранского пастора, сумевшего привить всей семье свой собственный особый взгляд на христианскую этику и мораль – обстоятельство, оказавшее глубокое влияние на его сына. Пастор Фукс внушал членам своей семьи, что они всегда должны поступать так, как считают правильным, не думая о последствиях. Однако недостаточно было знать, что именно правильно. Нет, каждый человек должен действовать согласно своим убеждениям, и справедливо будет сказать, что Клаус Фукс никогда серьезно не отклонялся на пути следования этой доктрине.
В 1931 году, когда Клаусу Фуксу было девятнадцать лет, отец его стал профессором религиозных наук в учительском колледже в Киле, земля Шлезвиг-Гольдштейн. В связи с получением отцом кафедры профессора в Киле, вся семья переехала в Северную Германию. Так Клаус Фукс стал жителем портового города Северной Германии, воспитавшего столь много известных в истории современного шпионажа личностей – Зорге, Вольвебера, Шульце-Бойзена, адмирала Канариса… и самого дьявольского из них – Рейнхарда Гейдриха.
Клаус перевелся в Кильский университет, поскольку немецкая система образования допускает подобное, и продолжил изучение физики и высшей математики. Он близко сошелся с любопытной группой, включавшей в себя более радикальных членов СПД и КПГ и открыто ставивших своей целью проникновение в нацистские студенческие организации. Была ли это в действительности скрытая коммунистическая группа, созданная для того, чтобы шпионить за нацистами, точно неизвестно, но представляется вполне вероятным.
По мере развития общегерманского кризиса 1932 года взгляды Клауса становились все более «левыми». И постепенно он понял, что его истинным «духовным домом» является КПГ – Коммунистическая партия Германии. К этому времени он уже стал лидером уличных боев между нацистами и коммунистическими студентами. Бои эти стали в те дни привычным событием в каждом немецком университетском городе. Накануне прихода Гитлера к власти, в конце января 1933 года Фукс сознательно вел себя вызывающе и в результате был однажды сильно избит нацистскими головорезами, едва оставшись при этом в живых. И с этого момента он стал убежденным и преданным коммунистом.
Получив приглашение на тайный коммунистический съезд в Берлине, Фукс, похоже, вытянул счастливый билет: в тот день, когда он уехал из Киля, нацисты объявили его в розыск. Был арестован отец Клауса, всегда решительно придерживавшийся социалистических взглядов. После нескольких месяцев, проведенных в тюрьме, пастор Фукс предстал перед Народным судом. Но поскольку он пользовался широкой международной известностью, то члены английского Общества друзей Германии неожиданно появились в суде. В те дни нацисты были еще чувствительны к мировому мнению и поддавались международному давлению, а потому пастор Фукс был освобожден, однако по-прежнему находился под надзором.
Клаус Фукс несколько месяцев успешно скрывался в Германии от нацистского преследования, а затем, летом 1933 года, ему удалось перейти франко-германскую границу. В карманах у него не было ни гроша, однако через своих друзей он познакомился с семьей квакеров, жившей на юго-западе Англии. Семья предложила ему кров и возможность продолжить образование. В сентябре 1933 года Фукс высадился в Англии, не имея ничего, кроме холщовой сумки, в которой он держал свои скудные пожитки. Он зарегистрировался как иностранец, не указав, однако, своего членства в Германской коммунистической партии. После выполнения всех формальностей, он отправился в дом своих друзей в Сомерсете, где тихо и незаметно прожил весь следующий год, изучая английский и почти ни с кем не общаясь.
Пройдя через сложные душевные испытания, он стал еще более убежденным и преданным сторонником коммунизма. В 1934 году многие германские коммунисты вынуждены были эмигрировать, и вскоре в Соединенном Королевстве уже образовался весьма активный и деятельный филиал КПГ. Об этом хорошо было известно как MI5, так и нацистским дипломатам и консулам, внимательно следившим за своими политическими противниками и за границей.
Летом 1934 года профессор Мотт с кафедры физики Бристольского университета, узнав о том, что Фукс готовился к экзаменам на получение степени в Кильском университете как раз накануне своего вынужденного бегства из страны, договорился, что Фуксу позволят посещать Бристольский университет бесплатно. После чего германский консул неофициально предупредил главного констебля Бристоля о том, что Фукс – коммунист. Однако руководители британской полиции не симпатизировали нацистским дипломатам и потому не придали особого значения их намекам, проигнорировав также и отчет гестапо, поступивший из Киля. Хотя этот отчет стал единственным документом, свидетельствовавшим о членстве Фукса в коммунистической партии до появления его собственных признаний в начале 1950 года.
Фукс перебрался из дома своих друзей в меблированные комнаты в пригороде Бристоля, где в течение трех последующих лет он тихо и методично занимался наукой. Он произвел большое впечатление на физиков Бристольского университета, считавших его скорее очень старательным, нежели блестящим студентом. Сейчас уже можно не сомневаться, что он был одним из самых одаренных ученых из всех, когда-либо учившихся в Бристольском университете. В 1937 году он получил степень доктора философии и одновременно стипендию для проведения исследовательской работы – не очень большую сумму, надо признать, – что дало ему возможность продолжить образование под началом знаменитого профессора Макса Борна в университете Эдинбурга.