Начальник полиции Фрэд Петерс решил немедленно задержать Джо Хилла. Для облегчения этой операции врачу было предложено усыпить раненого. В согласованное время он сделал ему инъекцию морфия. Лишь только препарат подействовал, в палату пансионата, где лежал Джо Хилл, ворвались полицейские. О том, что произошло дальше, существуют две различные версии. Обе они зафиксированы документально.
В полицейском протоколе задержания отмечается, что как только оперативная группа вошла в палату, раненый сразу же пробудился от сна и стал лихорадочно шарить рукой под подушкой. У полицейских якобы не было сомнения в том, что эти действия совершаются в поисках оружия. Поэтому они поспешили опередить Джо Хилла: метким выстрелом он был ранен в руку, после чего схвачен и доставлен в тюремную камеру.
Совершенно иначе события, разыгравшиеся в лечебной палате, выглядят по протоколу допроса подозреваемого:
«Я находился в полусне, как вдруг был разбужен стуком в дверь. Кто-то открыл ее, и в комнату ввалились четверо с револьверами в руках. Раздался выстрел, пуля пролетела над самой моей грудью, слегка оцарапала плечо и попала в суставы пальцев правой руки, изуродовав ее на всю жизнь. Никакой необходимости стрелять не было, так как я был беспомощен как дитя и оружия при мне не было. Единственное, что спасло меня, — это то, что полицейский не очень-то владел огнестрельным оружием.
После этого меня доставили в тюрьму графства, дали койку, на которую я лег и тотчас уснул. На следующее утро я почувствовал сильную боль от ранения, попросил перевести в лазарет, но вместо этого меня увели наверх в одиночную камеру и сказали, что я обвиняюсь в убийстве и мне лучше сразу во всем сознаться. Но я понятия не имел о каком-либо убийстве, о чем я заявил им. Они продолжали настаивать, чтобы я не упорствовал, сказали, что проведут меня в лазарет и «отнесутся ко мне справедливо», если я сознаюсь. Я ответил, что не знаю ни о каком убийстве. Они обозвали меня лгуном, после чего я отказался отвечать на какие-либо вопросы. Я постепенно слабел и три или четыре дня находился между жизнью и смертью; помню, как однажды зашел один из полицейских и сказал, что, по утверждению доктора, мне осталось жить всего один час… И все же мне удалось выжить, так как я твердо решил не умирать»[22].
Какая же версия соответствует действительности? Какому протоколу верить? Сегодня, когда прошло уже столько времени, на эти вопросы трудно дать достаточно аргументированный ответ. Однако вот что показательно.
Во-первых, ни под подушкой, ни в каком-либо ином месте в палате оружия не оказалось. В связи с этим трудно предположить, что кто-то станет искать заведомо не существующее.
Во-вторых, как поверить в то, что человек, тяжело раненный в грудь пулей навылет да еще находившийся в момент задержания в состоянии наркотического сна, вызванного инъекцией морфия, представлял опасность для четырех дюжих полицейских, специально натренированных на такого рода операциях?
Возникает и ряд других подобных вопросов, но не будем пытаться восстановить обстоятельства задержания в деталях, поскольку здесь возможны лишь предположительные суждения. Кроме того, это лишило бы повествование необходимой динамики, столь присущей развитию событий в этом деле в целом.
28 января мировой судья Гарри Харпер назначил предварительное слушание дела Джо Хилла. На этой стадии уголовного процесса обвинение представляет доказательства, на основе которых судья решает вопрос о наличии или отсутствии юридических оснований для рассмотрения дела по существу в судебном заседании с участием жюри присяжных. На вопрос судьи о том, признает ли обвиняемый себя виновным, последовало твердое: «Нет, не признаю». В опровержение этого утверждения обвинение представило ряд доказательств. Но что они доказывали?
Свидетельница Вира Хансен показала, что 10 января около 22 часов она лично видела подозрительного человека, бежавшего по улице со стороны лавки Моррисона. Во время бега он находился в полусогнутом положении и прижимал обе руки к груди. Свидетельница слышала, как бегущий мужчина звал кого-то: «Боб! Боб!»
Поскольку у Джо Хилла на этой стадии процесса не было адвоката, он получил возможность воспользоваться процессуальным правом защитника на перекрестный допрос свидетеля.