Ближайшим результатом этого стала отсрочка исполнения приговора, что дало возможность адвокатам осужденного основательно подготовиться к предстоящим юридическим баталиям в вышестоящих судебных инстанциях. В апелляционной жалобе, которую защитники направили в Верховный суд штата Юта, отмечалось:
«…Мы полагаем, что убедительно показали следующее: ни один из свидетелей с необходимой достоверностью не опознал подсудимого; никакого мотива к совершению преступления из материалов дела усмотреть невозможно, хотя в такого рода делах мотивация имеет важное, а подчас решающее значение; показания, заслушанные судом по данному делу, не образуют фактических оснований для вынесения обвинительного вердикта; предусмотренный законом процессуальный порядок производства в суде был нарушен тем, что все споры сторон происходили в присутствии присяжных, а подсудимый длительное время фактически был лишен права на защиту; судья дал не основанную на требованиях доказательственного права инструкцию присяжным по вопросам толкования системы косвенных доказательств. В силу всего изложенного покорнейше обращаем внимание суда на то, что по отношению к подсудимому была допущена явная необъективность, что требует отмены обвинительного вердикта»[33].
Однако Верховный суд штата Юта не усмотрел в деятельности суда первой инстанции под председательством М. Ритчи юридических ошибок. В связи с этим апелляция зашиты была отклонена, а приговор оставлен без изменений.
Следующая юридическая возможность продолжить борьбу была связана с обращением в Совет по помилованию. Защитники обратились в этот орган с ходатайством о смягчении приговора. В обоснование своего ходатайства они сослались на известное в юридической практике положение о том, что вердикты, вынесенные на основании одних только косвенных доказательств, зачастую оказываются ошибочными. Необходимо время, чтобы эта ошибка вскрылась и истина восторжествовала. Но у приговоренного к смерти нет такого времени в резерве. Отсюда очевидный вывод: осужденный на основе косвенных доказательств не должен приговариваться к высшей мере наказания.
Такая постановка вопроса защитниками неожиданно вызвала возражения со стороны подсудимого. Он считал оскорбительным для себя ходатайствовать о смягчении наказания и настаивал на отмене приговора и назначении нового судебного разбирательства:
— Я добиваюсь не смягчения наказания, а полного и безусловного оправдания. Я не хочу помилования — это унизительно. Я вправе рассчитывать на оправдание судом присяжных. На новом процессе я сумею доказать свою невиновность. Хочу разоблачить те темные дела, которые творятся в зале суда. Если же мне будет отказано в новом судебном разбирательстве, то мне нечего больше сказать.
В ответ на это осужденному любезно разъяснили, что Совет по помилованию не вправе отменять приговор суда первой инстанции и назначать новое судебное разбирательство. Защитникам же напомнили: после вынесения обвинительного вердикта бремя доказывания переходит на осужденного. Поэтому если защита ходатайствует о смягчении меры наказания, то необходимо представить новые доказательства, которые еще не были предметом рассмотрения в суде. А поскольку доказательства представлены не были, то и ходатайство защитников удовлетворению не подлежит. Таким образом, и здесь попытки добиться изменения приговора к успеху не привели.
Становилось все более очевидным, что юридическая процедура борьбы за спасение жизни Джо Хилла неэффективна. В сложившейся ситуации сторонники осужденного решили использовать дипломатические каналы. Основанием для этого послужил тот факт, что Джо Хилл несмотря на длительное проживание на территории Соединенных Штатов оставался шведским подданным. Поэтому Комитет по его защите обратился с ходатайством о помощи к посланнику Швеции в США В. Экенгрену. Тот попытался через Государственный департамент добиться отсрочки приведения приговора в исполнение и пересмотра дела. Однако внешнеполитическое ведомство Соединенных Штатов предпочло не вмешиваться, сославшись на то, что рассмотрение такого рода вопросов не относится к его компетенции. Тогда В. Экенгрен обратился непосредственно к губернатору штата Юта Спрэю. Письмо шведского посланника представляет несомненный интерес как отражение реакции международной общественности на процесс Джо Хилла:
«Я ознакомился с делом Хилстрома… и нахожу, что, хотя процедура судопроизводства, возможно, и не была нарушена, о чем я не могу судить с достаточной компетентностью, доказательства, на которых построено обвинение, по моему мнению, слишком слабы, чтобы служить основанием для вынесения смертного приговора. Доказательства эти являются, в лучшем случае, лишь косвенными, и хотя, как мне известно, были прецеденты, когда обвинение по преступлениям, наказуемым смертной казнью, строилось на таких именно доказательствах, я считаю подобный образ действий весьма опасным. Насколько я понимаю, обвинение обязано доказать вину подсудимого. В данном случае дело представляется следующим образом: бремя доказывания лежало на подсудимом, он был обязан доказать, каким образом был ранен и т. д. Его отказ дать показания был фактически, пусть и не нарочито, использован судом и присяжными против него. Кроме того, если бы даже было доказано, что Хилстром был одним из тех двоих, кто вошел в лавку, на мой взгляд, это бы еще не означало, что стрелял именно он. Хилстром мог находиться в лавке и тем не менее не стрелять и не иметь никаких намерений этого делать. Выстрелы могли быть произведены другим человеком. Серьезные сомнения вызывает также вопрос о мотивах убийства. Какие мотивы могли быть у Хилстрома? По имеющимся данным, он находился в Солт-Лейк-Сити лишь короткое время и вряд ли мог за этот срок нажить себе таких врагов, в которых был бы готов стрелять. На основании сведений, имеющихся у меня об этом человеке, я прихожу к выводу: хотя Хилстром, быть может, и радикал, и несколько высокомерен, он вел сравнительно честный образ жизни, а поэтому и грабеж, как мотив к преступлению, вряд ли кажется более резонным, чем простая злоба.