Попасть в такой ситуации в руки ФБР означало почти наверняка подвергнуть свою жизнь смертельной опасности, а о свободе уж и говорить нечего. Отсутствие достоверных доказательств участия в вооруженном инциденте восполнялось данными о личности каждого индейца. Прежде всего подозревались руководство и активисты ДАИ. Трагические события в резервации Пэйн-Ридж стали предлогом для разгрома организации. В этих условиях Анна Мэй и другие руководители индейского движения приняли решение перейти на нелегальное положение.
Спустя некоторое время в окрестностях резервации Роузбад состоялась конспиративная встреча. На ней присутствовали представители индейских племен и несколько активистов ДАИ. В результате энергичных оперативно-розыскных мероприятий полиции удалось получить исчерпывающие данные о времени и месте этой встречи. Так называемую «Обитель Кроу Дога», где она должна была состояться, плотным кольцом окружили несколько десятков вооруженных полицейских. В воздухе зависли четыре патрульных вертолета. Штурм проводился по всем правилам военной операции. На максимальной скорости в поселок ворвались бронетранспортеры. Специальное подразделение, вооруженное винтовками М-16 и боевыми гранатами, застало собравшихся на встречу врасплох.
— ФБР. Руки за голову и выходить по одному. Живо! — последовала команда.
В недлинной цепи вышедших с поднятыми руками людей была одна женщина. Назвать себя она отказалась, но ее ёез труда опознал сотрудник ФБР Дэвид Прайс. Он давно охотился за Анной Мэй Акуош, и вот наконец она оказалась в руках полиции. Личный обыск задержанной производился грубо и бесцеремонно. Но вот эта унизительна я процедура окончена; стальные наручники сжали запястья. Индейцев затолкали в разные машины. Взревели моторы, и автомобильная колонна под усиленной вооруженной охраной направилась в столицу Южной Дакоты город Пирр.
Допрашивали Анну Мэй долго и изощренно. В ответ на требование пригласить адвоката она услышала категорический отказ. Полиция сознательно пошла на грубое нарушение действующего уголовно-процессуального права. Когда впоследствии этот факт стал достоянием гласности, руководство ФБР объяснило свой отказ тем обстоятельством, что формально обвинение Анне Мэй Акуош предъявлено не было и, таким образом, на данный случай нельзя распространять норму, закрепленную Шестой поправкой к Конституции США, которая право воспользоваться помощью адвоката для защиты предоставляет только обвиняемому. Приведенная аргументация может показаться убедительной лишь непосвященному. Еще в 1964 году Верховный суд США однозначно решил этот вопрос. В прецеденте по делу Д. Эскобедо[354] он прямо указал, что субъективное право гражданина на помощь адвоката во время допроса не связано с предъявлением формального обвинения. В равной мере оно возникает и тогда, «когда расследование уже вышло за пределы общего представления о нераскрытом преступлении и стало осуществляться в отношении определенного лица, которое задержано и допрашивается в качестве подозреваемого для получения инкриминирующих показаний». Именно это и имело место в случае с Анной Мэй Акуош.
В отсутствие адвоката с подозреваемой можно было не церемониться. Требования сообщить имена индейцев, принимавших участие в перестрелке 26 июня, сопровождались угрозами физической расправы. Убедившись в том, что такими методами добиться от нее признания в причастности к убийству Колера и Ульямса, а тем более показаний, изобличающих других лиц, не удастся, полиция изменила тактику допроса. Последовали предложения о тайном сотрудничестве с ФБР и соответствующие посулы. Когда и это не привело к желаемому результату, Анну Мэй решили взять измором. Допрос продолжался уже много часов подряд без перерыва. Одна бригада полицейских сменяла другую. А она все сидела под ярким лучом электрической лампы, направленной прямо в глаза. За все это время ей не предложили ни крошки хлеба, ни капли воды. Физические силы были на исходе. «Тогда она положила голову на стол и перестала отвечать на задаваемые вопросы», — это запись в служебном рапорте полиции.