Не большим профессионализмом отличались и действия прибывшего спустя некоторое время на место происшествия окружного атторнея Сан-Франциско Ч. Фиккерта. Он явился вместе с секретарем Ассоциации банкиров штата Калифорния Ф. Колбурном, который без всяких на то процессуальных полномочий предпринял попытку собрать вещественные доказательства, для чего, вооружившись молотком и зубилом, стал выколачивать осколки из стен домов. В результате образовались огромные выбоины, впоследствии не позволившие судить ни о направлении движения осколков, ни об их скорости, ни о глубине проникновения, ни о других существенных для определения характера взрыва обстоятельствах.
Уже на следующий день буржуазная пресса развернула кампанию травли сторонников мира, прямо обвиняя их в организации взрыва. Подогревая общественное мнение декларациями о забвении ими национальных интересов, антипатриотизме, предательстве, подрыве обороноспособности страны, средства массовой информации требовали привлечь к ответственности руководителей рабочего движения Калифорнии. На этой милитаристской волне сразу же всплыли и имена наиболее подходящих жертв. 26 июля без надлежащим образом оформленного ордера были арестованы председатель профсоюза обувщиков Уоррен Биллингс, член Международной ассоциации механиков Эдвард Нолан, член исполкома профсоюза водителей маршрутных такси Израиль Вейнберг. Но главное из намеченных лиц в тот день арестовать не удалось.
Томас Муни давно состоял под надзором политической полиции. Один из лидеров радикального крыла Социалистической партии США, секретарь Международной лиги защиты рабочих, идейный руководитель., журнала «Revolt» («Мятеж»), он пользовался широкой популярностью среди трудящихся не только Соединенных Штатов, но и далеко за рубежами своей страны. В 1910 году Томас Муни присутствовал на Копенгагенском конгрессе II Интернационала, среди делегатов которого были В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, А. М. Колонтай, А. В. Луначарский, Р. Люксембург, К. Цеткин, Д. Благоев, Ю. Мархлевский, Ж. Гед, Ж. Жорес, У. Хейвуд и другие выдающиеся деятели международного рабочего движения.
Основным вопросом на этом конгрессе являлась борьба за мир против милитаризма и империалистической войны. Собравшиеся охарактеризовали милитаризм как «одно из самых могущественных орудий внутригосударственного господства буржуазии и политического порабощения пролетариата»[63]. Томас Муни полностью разделял эту оценку и последовательно руководствовался ею в своей политической деятельности в борьбе за мир и защиту интересов трудящихся.
От ареста Т. Муни спас случай. 24 июля он с женой выехал на отдых в местность, расположенную в нескольких десятках миль от Сан-Франциско. Спустя несколько дней из местных газет Муни узнал, что его имя называется в числе лиц, заподозренных в организации взрыва на Маркет-стрит. Более того, как выяснилось, объявлен его общенациональный розыск. Т. Муни тут же телеграфировал начальнику полиции Сан-Франциско:
«Моя жена и я выехали из Сан-Франциско в понедельник в 8.45 утра с намерением провести неделю в Монтесано. Здесь я узнал из газеты «Examiner», что меня разыскивает полиция. Я никогда не делал и не делаю секрета из моих передвижений. Ближайшим поездом возвращаюсь в Сан-Франциско. Я рассматриваю попытку инкриминировать мне ответственность за взрыв бомбы как недостойное дело, возмутительное нарушение гражданских прав»[64].
Доехать до города самостоятельно Томасу Муни не удалось. Задолго до прибытия в Сан-Франциско в вагон ворвались полицейские. Дальнейший путь арестованный проделал в наручниках. Прямо с вокзала под усиленным конвоем его доставили во Дворец правосудия и подвергли допросу. Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает в таких случаях присутствие адвоката, но когда Т. Муни заявил соответствующее ходатайство, оно было бесцеремонно отвергнуто.
Протокольная запись бесстрастно зафиксировала первую эмоциональную реакцию Т. Муни на попытку атторнея Д. Бреннана связать его имя с событиями 22 июля: бросок вперед с кулаками[65]. Как бы ни относилась общественная мораль к такого рода поступку, он наглядно свидетельствует об искренности и глубине возмущения арестованного столь нелепым обвинением в его адрес. Поначалу оно именно таким и казалось — нелепым и ничего более. Но постепенно благодаря стараниям окружного атторнея Чарльза Фиккерта обвинение стало обрастать зловещими деталями. По официальной версии, взрывное устройство с часовым механизмом изготовил и разместил в специальном чемодане Эдвард Нолан, на место происшествия его доставил на своем автомобиле Израиль Вейнберг, непосредственно установили и подготовили его к взрыву Уоррен Биллингс, Томас Муни и его жена Рена.