Далее обвинение предъявило суду вещественные доказательства виновности подсудимого. Они представляли собой различного рода печатные материалы, характеризующие революционное мировоззрение Уильяма Хейвуда[11]. В числе таковых оказалась и написанная им резолюция с осуждением действий тогдашнего губернатора штата Айдахо Фрэнка Стюненберга, вызвавшего войска против бастующих рабочих Кер д’Алена. Этому документу обвинитель Джеймс Хаули придавал особое значение. Однако защитник Стюарт Дэрроу без труда показал, что данная резолюция принималась коллегиально на многолюдном форуме рабочих, поэтому связывать ее исключительно с именем подсудимого нет никаких оснований. Кроме того, в тот период с осуждением действий губернатора выступали многие демократические силы страны далеко за пределами штата Айдахо, что нашло отражение в многочисленных публикациях в прессе.
Затем защита привела документальные доказательства того, что Гарри Орчард периодически получал немалые суммы от частной сыскной службы Ассоциации горнопромышленников. Были выявлены также постоянные контакты, которые он задолго до описываемых событий поддерживал с агентством Пинкертона. Все это в немалой степени подрывало доверие присяжных к показаниям Орчарда. Более того, открывшиеся связи заведомого преступника отнюдь не способствовали укреплению репутации названных учреждений.
В заключительной части судебного следствия показания дал Уильям Хейвуд. Уголовно-процессуальное законодательство предоставляет подсудимому возможность выступить в качестве свидетеля защиты. Его показания с точки зрения их доказательственного значения не имеют какого-либо отличного от показаний других свидетелей правового режима. Они должны проверяться и оцениваться наряду со всеми другими доказательствами по делу. Однако в отличие от других свидетелей подсудимый имеет право отказаться от дачи показаний. С таким отказом связана возможность некоторых негативных последствий для подсудимого. Как свидетельствует практика, присяжные заседатели в американском суде зачастую склонны рассматривать такой отказ как один из признаков виновности подсудимого. Но Хейвуду незачем было скрывать собственные поступки, а тем более взгляды. В своих показаниях он решительно опроверг инсинуации Орчарда. Что же касается его мировоззренческих убеждений и революционных взглядов, то Хейвуд использовал судебную трибуну для того, чтобы провозгласить их в полный голос и на всю страну[12].
Перекрестный допрос подсудимого вел сенатор Уильям Бора. Это был талантливый юрист, блестящий оратор и полемист. Но и он не смог уличить Хейвуда в противоречиях, а тем более заставить его отказаться от своих показаний. Как писала в те дни американская газета «New York Gerald», «допрос Хейвуда сенатором Борой — самый яркий эпизод всего процесса. Это была борьба двух исключительных интеллектов»[13]. И никаких выгод обвинению она не принесла.
В судебных прениях от имени защиты выступил адвокат Стюарт Дэрроу. Он охарактеризовал процесс по делу Хейвуда как заговор Ассоциации горнопромышленников против Западной федерации горняков. Его речь продолжалась (с перерывами) одиннадцать часов и завершил он ее так:
— Если вы, господа присяжные, вынесете вердикт «виновен» и тем самым убьете Хейвуда, что ж — он умрет. Но в тот самый миг, когда осужденный у своей открытой могилы опустит священное знамя труда, миллионы людей с готовностью протянут к нему руки и несмотря на полицейские репрессии и суды, несмотря на тюрьмы и расстрелы понесут его дальше до полной победы.
После завершения прений сторон судья Фремонт Вуд обратился к присяжным с напутственной речью. Он разъяснил им значение некоторых важных для решения вопроса о виновности или невиновности подсудимого юридических категорий — презумпции невиновности, бремени доказывания, относимости и допустимости доказательств. Далее судья изложил присяжным предусмотренную уголовно-процессуальным правом штата Айдахо процедуру совещания жюри, обратив особое внимание на требование единогласия решения. С этим напутствием двенадцать присяжных удалились в совещательную комнату.
28 июля 1907 г. после двенадцатичасового обсуждения старшина жюри огласил вердикт. В мертвой тишине зала судебных заседаний прозвучало: «не виновен»[14].