Осознанный
В 2008 году Триша Роуз опубликовала продолжение “Черного шума”, книгу “The Hip Hop Wars” (“Войны хип-хопа”), намного более пессимистическую по содержанию. Хип-хоп, по ее словам, был “тяжело болен”, потому что тратил слишком много времени и сил на то, чтобы “удовлетворить самые примитивные, расистские и сексистские запросы американцев”. Правда, она оговаривалась, что подразумевает здесь только “коммерческий” хип-хоп – доминирующую, но далеко не единственную разновидность жанра. Ей хотелось напомнить читателям о существовании другой традиции, менее популярной, но более содержательной: ее представители, указывала Роуз, занимались “социально осознанным”, или “прогрессивным” хип-хопом. В андеграунде, вдалеке от “мощных корпоративных игроков”, контролирующих медиа и музыкальную индустрию, появилась целая когорта рэперов, записывающих вдумчивую, политически неравнодушную музыку, – Роуз писала, что эти артисты отошли от “триады «бандиты-сутенеры-шлюхи»” и представляют собой главную (и, возможно, последнюю) надежду жанра. Правда, даже воспевая “социально осознанный” хип-хоп, писательница испытывала определенные сомнения по поводу избранного термина – он звучал упрощенно и вводил в мир хип-хопа дополнительную разделительную черту, которая, по мнению многих рэперов, была ни к чему. Для них “социально-осознанный ярлык сродни коммерческому смертному приговору”, считала Роуз, ведь он вызывал у слушателей ассоциации с прямолинейно политизированными текстами, лишенными юмора: “Если рассуждать об осознанности под таким углом, получится, что гангста-рэперы – единственные, кому реально весело”. Тем не менее состояние хип-хоп-мейнстрима так ее тревожило, что она считала важным поддержать альтернативу: одна из глав книги заканчивалась алфавитным указателем “прогрессивных” хип-хоп-музыкантов – от рэпера Афу-Ра до проекта Zion I.
Эпитеты “сознательный” или “социально осознанный” испокон веков использовались для описания людей, желавших изменить мир вокруг них или хотя бы задумывавшихся об этом. В 1937 году Джеймс Тербер опубликовал в The New Yorker короткий сатирический текст о компании “левых, иначе говоря, социально осознанных литературных критиков”, безуспешно пытающихся объяснить “обыкновенному рабочему”, кто же они такие. В хип-хопе 1980-х как “осознанные” обозначались так называемые записи с месседжем типа альбома “The Message” Грандмастера Флэша и The Furious Five. Термин подходил и Public Enemy, группе, вроде бы возвещавшей новую, более воинственную в политическом отношении эпоху в хип-хопе. Впрочем, в мае 1989 года, спустя всего месяц после того, как Спайк Ли заснял марш Public Enemy в Бруклине для клипа “Fight the Power”, Профессор Грифф, один из участников ансамбля, не читавших рэп, заявил в интервью газете The Washington Times, что евреи ответственны “за большинство бед во всем мире”, и он утверждает это, не опасаясь, что они подошлют ему своих “мелких пидарасов-киллеров”. Цитаты вызвали возмущение и ярость и в еврейском сообществе, и за его пределами – к лету, когда клип “Fight the Power” вышел в свет, в ансамбле царила полная неразбериха: Public Enemy распадались и собирались снова, Гриффа увольняли и брали обратно в состав, Чак Ди приносил извинения, а Грифф – нет. Было что-то сюрреалистическое в том, что все анализировали заявления не самого заметного участника хип-хоп-группы так тщательно, как будто он был крупным политическим деятелем – но, с другой стороны, Public Enemy были крупными политическими деятелями, и поэтому антисемитские конспирологические теории Гриффа логичным образом превратились в настоящий политический скандал. Происшествие, вкупе с неопределенной реакцией Чака Ди, подорвало репутацию членов ансамбля как бесстрашных и пылких революционеров; впрочем, еще важнее оказалось то, что поклонников хип-хопа стали отвлекать другие звуки и другие истории. Public Enemy выпустили еще немало альбомов, а несколько их песен даже стали хитами, но участники группы никогда не выглядели так впечатляюще, так влиятельно, как тем весенним днем в Бруклине во главе универсального революционного марша “за все хорошее”.