Впрочем, различение “серьезных” и “случайных” слушателей способно завести нас не туда, потому что многие “случайные” слушатели как раз предпочитают “серьезный” хип-хоп. Эминем перевоплотился из противоречивого провокатора во всеми любимое олицетворение хип-хоп-цельности после того, как в 2002 году снялся в фильме “Восьмая миля”, где играл немного более обаятельную версию самого себя – одержимого желанием продемонстрировать свои умения в местных рэп-баттлах белого парня из рабочего класса посреди черного Детройта. Фильм вдохновил сразу двух колумнистов The New York Times (оба – из поколения бэби-бума) на то, чтобы заступиться за артиста. Фрэнк Рич, в прошлом – критик бродвейских мюзиклов, написал, что Эминем наконец-то “входит в американский мейнстрим”, и предположил, что фильм стал “достойным примером” того, что “хип-хоп может играть позитивную социальную роль”. Морин Дауд, обычно комментировавшая политические новости, провела небольшое демографическое исследование, заявив, что “целая стая [моих] подружек втайне очарована Эминемом”. В “Восьмой миле” герой рэпера посвящает себя искусству баттл-рэпа, в котором противники должны обмениваться рифмованными оскорблениями; решающую победу он одерживает со строчкой “Идите к черту вы все, все, кто во мне не уверен / Гордо признаться – да, я белый мусор! – я вам намерен”. Фильм привел к росту популярности баттл-рэпа – в последующие годы лиги, занимающиеся этим видом спорта, вышли в мейнстрим: для участников организовывали специальные турниры, которые можно было посмотреть в прямом эфире за отдельную плату; среди них возникали всамделишные звезды, правда, практически неизвестные за пределами субкультуры. Это был хип-хоп, обедненный до чистых панчлайнов – обедненный настолько, что его представители, как правило, читали рэп а капелла, без какого-либо музыкального сопровождения.
Саундтрек к “Восьмой миле” подарил Эминему первый хит на вершине чарта: “Lose Yourself”, эмоциональный, но в целом безобидный мотивационный гимн. За ним последовали другие кроссовер-хиты, в том числе “Love the Way You Lie”, дуэт с поп-певицей Рианной. Однако кинокарьера артиста не задалась, и он вернулся к тому, чем занимался и раньше – к скоростным и яростным речитативам, которые произносились резким голосом с немного обиженными интонациями; этот стиль чем дальше, тем больше шел вразрез с непринужденной, разговорной манерой, возобладавшей в хип-хоп-мейнстриме. Эминем осознавал, что белый цвет кожи помог ему добиться огромной популярности, и почтительно отзывался о своих темнокожих соратниках и предшественниках (за пару месяцев до выхода “Восьмой мили” артист в одной из песен назвал себя девятым в списке лучших рэперов всех времен, после чего перечислил остальные восемь имен – все принадлежали темнокожим музыкантам, в их числе были Джей-Зи, Тупак Шакур, Ноториус Б. И. Г., Андре 3000 и Нас, а также несколько менее известных персонажей). Все это позволило Эминему заработать уважение в мире хип-хопа даже при том, что, как я осознал тем дождливым вечером на футбольном стадионе, среди темнокожих слушателей, то есть традиционной ядерной аудитории хип-хопа, его популярность была не так уж и велика. В 2019 году DJ Vlad, ведущий популярного YouTube-канала, взял интервью у Конвэя Машины, темнокожего рэпера из Баффало, штат Нью-Йорк, которого Эминем подписал на свой рекорд-лейбл. Конвэй, как нетрудно предположить, отзывался об Эминеме комплиментарно, отмечая как его технические навыки, так и его преданность хип-хопу. Однако он оговорился, что для некоторых потенциальных слушателей это ничего не значит. “Я с раена и до сих пор живу на раене, – сказал он. – И у меня на раене нет ни одного человека, у кого из тачки гремела бы музыка Эминема”.
Ваши голоса слишком мягкие
С тех самых пор, как я подсел на хип-хоп, я думал о том, как мне повезло жить именно в ту эпоху, когда изобретательная, полная жизни поэзия из афроамериканских рабочих кварталов превратилась в одну из самых влиятельных художественных традиций в мире. Не было никаких оснований предполагать, что эта музыкальная форма навсегда сохранит связь с афроамериканским молодежным сообществом или широкую популярность. И к концу 2000-х, когда продажи альбомов пошли на спад (а продажи хип-хоп-альбомов – особенно), казалось вероятным, что полоса везения подходит к концу. Локальная инфраструктура хип-хопа, обогатившая жанр целой вереницей региональных сцен и подходов, стремительно исчезала под натиском многих факторов, в том числе цифровой дистрибуции контента, позволявшей музыкантам и меломанам слышать то, что происходит за пределами их родных краев. Лил Уэйн поначалу был участником той же самой новоорлеанской команды Cash Money, в которую входил и Джувенайл (именно он читал рэп в припеве хита “Bling Bling” 1999 года – ему тогда было всего 16 лет). Благодаря серии альбомов и микстейпов, выходивших в 2000-е, он превратился в одну из главных хип-хоп-звезд: у Уэйна был сиплый голос с сильным новоорлеанским акцентом и читал он в основном о родном городе. К концу десятилетия, однако, он изменил подход: переехал в Майами и вошел в образ жизнерадостной рок-звезды, любителя травки и скейтборда – даже начал учиться играть на электрогитаре. На его музыке эта трансформация сказалась скорее отрицательно, но влияния у артиста стало только больше: со своей расфокусированной музыкой и декадентским стилем жизни он превратился для юных рэперов в олицетворение свободы от хип-хоп-догматов. В этой версии Лил Уэйн периодически напоминал поклонникам, что он “марсианин” – его успех служил доказательством того, что хип-хоп становился куда менее узкоцеховым, отрывался от улиц.