Куперовская апология среднеклассовой нормальности, разумеется, входила в некоторое противоречие с его сценическим образом. На сцене он играл персонажа по имени Элис (по-настоящему артиста звали Винсент Фурнье) – согласно объяснению, которое как-то дал сам музыкант, подразумевалось, что он выглядит как “дешевая проститутка”. В его гардеробе были ботфорты до колена с леопардовым рисунком, а вокруг глаз – целые взрывы черной туши. Это тоже было новинкой 1970-х: от рокеров-мужчин теперь ожидалось, что они, вероятно, захотят освоить элементы женского костюма. The Rolling Stones и тут оказались пионерами. В процитированном выше памфлете постулировалось, что отношение музыкантов группы к женщинам – это следствие их консервативных представлений о маскулинности; авторы обвиняли ансамбль в пропаганде идеи о том, что “настоящие мужчины – это только те, кто хочет быть похожим на Джона Уэйна или Мика Джаггера”. Но то, как Джаггер надувал губы бантиком и гарцевал по сцене, во многом, наоборот, шло вразрез с гипермаскулинным образом Джона Уэйна. В эссе под названием “Исповедь рокера-гея” критик Адам Блок отмечал “сексуальную двусмысленность”, присущую The Rolling Stones и конкретно Джаггеру, которого он называл “гетеросексуалом, любившим флиртовать с мальчиками” (Блок ссылался, в частности, на неопубликованную песню группы 1970 года “Schoolboy Blues”, вероятно, записанную на правах саботажа надоевшего контракта с лейблом: в ней фронтмен The Rolling Stones пел “где мне найти кого-то, кто мне отсосет, кто трахнет меня в жопу?”). Джаггер никогда не давал усомниться в своей гетеросексуальности, но многие поклонники подозревали (или надеялись), что у него была романтическая связь с его другом Дэвидом Боуи, который совершил камин-аут как бисексуал в интервью Playboy в 1976 году – и, как следствие, в последующие годы оказался первым знаменитым поп-певцом, о котором ходили слухи, что на самом деле он не гей.
Контркультурное
Эпоха рок-звезд 1970-х стала также временем расцвета так называемого глиттер-рока – жанра, привечавшего театральность и кэмп. К этому несколько неопределенному направлению отчасти принадлежали и Боуи, и Элис Купер, и Roxy Music, и Гэри Глиттер, и Марк Болан, лидер T. Rex, человек-мечта во всех смыслах слова. По распространенному мнению, к нему принадлежал и Элтон Джон – его музыка имела мало общего с шаблонами глиттер-рока, предполагавшими искрящиеся партии электрогитары и аффектированный вокал, зато, как и другие представители этого движения, он имел склонность появляться на сцене в невероятных, усеянных звездами костюмах. Под влиянием глиттер-рока, также известного как глэм-рок, многие мейнстримные рокеры-мужчины стали экспериментировать с макияжем и струящимися тканями. А в Нью-Йорке пара влиятельных ансамблей превратила глиттер-рок в нечто менее вычурное. Один из них – The New York Dolls, чья мощная, дерзкая, глумливая музыка вдохновила первую волну панк-групп. Другой – Kiss: музыканты, словно бы сошедшие со страниц комикса и певшие песни о “рок-н-ролле всю ночь напролет”. Как и Элис Купер ранее, участники Kiss поняли, что можно быть одновременно рок-фриками и любимцами всей Америки.
В основном звезды глиттер-рока были гетеросексуальны. Элтон Джон стал исключением: в кавер-стори журнала Rolling Stone 1976 года он признался в бисексуальности, хотя и предположил, что она свойственна людям в целом (“По-моему, все в той или иной мере бисексуальны – не думаю, что я такой один”). О своей гомосексуальности он не объявлял публично до 1992 года. Элтон Джон был исключением и еще кое в чем: в отличие от большинства глэм-артистов, он не был красавчиком традиционного типа. В 1974 году New Musical Express описал его как “лысеющего толстячка в очках”, великолепного музыканта и артиста, который добился успеха, несмотря на то что “нарушил все визуальные каноны 1970-х”. Обычно исполнители осознавали, что глэм и гламур лишь повышают их шансы сводить женщин с ума. Надевая обтягивающие штаны, обшитый рюшем топ и нанося на лицо косметику, музыкант мужского пола не имел в виду ничего, кроме того, что он хотел выглядеть как рок-звезда – ведь к концу 1970-х рок-звезды именно так и выглядели.
Когда глэм-рок получил второе рождение в хэйр-метале, его идеалы скорее формулировались по заветам Kiss, чем по заветам Боуи. Самым забавным в хэйр-метале было то, что экстравагантный внешний вид артистов не отражал никакую столь же провокативную музыкальную или культурную идентичность. Многие звезды и сами вряд ли могли объяснить себе, зачем они одеваются примерно так же, как девушки, с которыми они встречаются. “Девушкам мы нравились, – вспоминал Фил Коллен из Def Leppard в устной истории MTV. – Мы были рок-группой, но не хотели выглядеть как другие рок-группы с сальными волосами в грязных джинсах. Мы таскали вещи из гардероба наших подружек”. В книге The Dirt (“Грязь”) Винс Нил рассказывал, как выступал с Mötley Crüe на сцене байкерского клуба в своем привычном образе: “туфли на шпильках, лак для волос, ярко-красные ногти, вырви-глаз розовые штаны и тонна косметики”. Зачем? Затем, судя по всему, что это просто выглядело модно. Чак Клостерман рапортовал, что в его городке в Северной Дакоте группа Poison казалась “чем-то вроде гей-пропаганды”. Но парадокс в том, что, как и другие хэйр-металлические группы, Poison совершенно ничего не пропагандировали. Хэйр-метал-сцена выглядела так весело и современно именно потому, что она была бесконечно далека от какой-либо повестки – в отличие от более ранних (и более проникновенных) форм рок-н-ролла.