Многие уверены, что большевики развалили армию по заданию немецкого Генерального штаба. В реальности к лету 1917-го русская армия наступать уже не могла. В лучшем случае — держать оборону и сковывать немецкие силы. А союзники допустили роковой просчет. Они требовали наступать.
Восемнадцатого июня 1917 года русская армия начала наступление на Юго-Западном фронте. За ним двинулся вперед и Западный фронт. Но немцы быстро перешли в контрнаступление, русские войска остановились, а потом и отступили. Почему? Кто виноват?
Солдаты не хотели сражаться. Они отходили целыми частями и переставали подчиняться командованию. Влияние эсеров и меньшевиков в армии было достаточно сильным, поэтому армия в целом подчинилась приказу Керенского перейти в наступление. Но его провал нанес сокрушительный удар по авторитету Временного правительства.
Третьего июля в Петрограде начались волнения. Большевики попытались воспользоваться солдатским бунтом, чтобы взять власть, но ничего не вышло. Верные правительству войска, прежде всего казачьи полки, сорвали попытку государственного переворота.
Максим Горький писал своей жене Екатерине Павловне Пешковой из Петрограда: «Самое главное и самое худшее — толпа, обыватель и тот “рабочий”, тот солдат, который действовал 3-го и 4-го. Это — сволочь, трусливая, безмозглая, не имеющая ни капли, ни тени уважения к себе, не понимающая, зачем она вылезла на улицу, что ей надо, кто ее ведет и куда? Видела бы ты, как целые роты солдат при первом же выстреле бросали винтовки, знамена и били башками окна магазинов, двери, залезая во всякую щель! Это — революционная армия, революционный свободный народ!»
И как это происходило на протяжении всей войны, сразу нашли виновного — внутреннего врага. Летом 1917-го в работе на немцев обвинили большевиков: мятеж организован на немецкие деньги.
Отошедший в те годы от большевиков Леонид Красин 11 июля писал жене: «Ну, большевики-таки заварили кашу, или, вернее, пожалуй, заварили не столько они, сколько агенты Генерального штаба и, может быть, кое-кто из черной сотни. “Правда” же и иже с ней дали свою фирму и сами оказались на другой день после выступления в классически глупом положении… Если правдисты хотели осуществить какой-нибудь “план”, вроде захвата власти, смены правительства и т. п., то, конечно, они себе самим обязаны провалом. Большей организационной беспомощности и убожества, отсутствия намека на какую-либо осознанную и поставленную себе цель трудно представить… Совпадение всей этой истории с наступлением немцев на фронте слишком явное, чтобы могло оставаться сомнение, кто настоящий виновник и организатор мятежа».
Судебное следствие по делу большевиков вела Петроградская окружная палата. Министр юстиции Временного правительства Павел Николаевич Переверзев передал газетам подготовленные его аппаратом материалы о связях большевиков с немцами. Утром газета «Живое слово» опубликовала от имени бывшего большевика и депутата Государственной думы Григория Алексеевича Алексинского и бывшего народовольца, а затем члена ЦК партии эсеров Василия Семеновича Панкратова материал под шапкой «Ленин, Ганецкий и компания — шпионы!»
Вот что писало «Живое слово»:
«16 мая 1917 года начальник штаба Верховного главнокомандующего препроводил военному министру протокол допроса от 28 апреля сего года прапорщика 16-го Сибирского стрелкового полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику Разведывательного отделения штаба Верховного главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля сего года к нам в тыл 6-й армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией…
Офицеры Германского генерального штаба ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент Германского генерального штаба Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами к подрыву доверия русского народа к Временному правительству. Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц.
Согласно только что поступившим сведениям, такими доверенными лицами являются в Стокгольме: большевик Яков Фюрстенберг, известный более под фамилией Ганецкий, и Парвус (доктор Гельфанд). В Петрограде — большевик, присяжный поверенный М. Ю. Козловский и родственница Ганецкого — Суменсон.
Козловский является главным получателем немецких денег, переводимых из Берлина через банк “Disconto-Gesellschaft” в Стокгольм (“Nya-Banken”), а отсюда в Сибирский банк в Петрограде, где в настоящее время на его текущем счету имеется свыше 2 000 000 рублей. Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами».