- Это надо же додуматься до такого, устраивать русский рекет на русских туристов в Румынии. Интересно, сколько раз нас еще обдерут. – Пробурчала Ира, устраиваясь на сиденье. – Знала бы, что такое происходит, ни за что бы не поехала.
Люба закрыла глаза, не хотелось ни разговаривать, ни видеть никого и ничего. На душе было мерзко и противно. Не укладывалось в голове, как могут эти русские ребята так поступать со своими соотечественниками. Ведь знают, что эти поездки очень тяжелые, идут на это от безысходности, чтобы хоть как-то выжить. У них же тоже дома семьи, родители, что же они делают?
Тридцатипятилетняя Люба Синицина ввязалась в эту авантюру с поездкой, потому, что дома трое детей и муж, который второй год на инвалидности, с мизерной пенсией. Работы нет никакой, а если даже и есть, то это не значит, что за нее люди получают деньги. Зарплаты не платят по полгода, и больше. В 1988 году разрешили открывать кооперативы, все ринулись в коммерцию. А как может человек заниматься коммерцией, если у него нет ни образования, ни начального капитала, голое желание, на пустом месте. Многие потеряли все свои сбережения, которые собирали всю жизнь. Государственные предприятия, на которых трудилась вся страна, заглохли и стали разваливаться. Народ выживал, кто как мог, любые средства шли в ход. В основном люди еле сводили концы с концами. Молодежь подалась в бандиты и проститутки, это стало чуть ли не престижно, как будто мир перевернулся. Мальчишки уже с четырнадцати лет ходили в спортзалы, накачивали мышцы и учились драться. Они мечтали попасть в какую-нибудь группировку, чтобы их брали на дело. Мечтали о том, что разбогатеют, не напрягаясь, то есть не работая. Рисовали себе картины, что станут главными помощниками больших боссов. Но их ждала одна участь, погибнуть на очередных разборках этих больших боссов, которые прятались за их спинами. Девчонки украшали себя боевой раскраской и щеголяли в коротеньких юбчонках, ожидая, что подкатит принц на Мерседесе и увезет в лучшую жизнь. Было и такое, подкатывали, увозили, только эти девочки не знали того, что когда она наскучит своему благодетелю, ее просто отдадут хлопцам рангом пониже, то есть рабочим пчелкам, а еще хуже продадут куда-нибудь в бордель. Не было оттуда обратного выхода, этого девочки не знали. И летели, как мотыльки на лампочку, и сгорали. Никакие законы не работали, царил хаос. Когда бандиты наезжали на человека с целью отнять имущество или недвижимость, обращаться в милицию было не только бесполезно, а еще и опасно. Можно было угодить и под пресс бандитов, и под пресс ментов. Все были повязаны, все были заодно. Честные менты попадались, но с ними очень быстро разбирались, они погибали или исчезали.
В это смутное тяжелое время Люба искала возможность, как выжить, как прокормить семью. Муж после тяжелой аварии был на инвалидности. Слава Богу, хотя бы с детьми не было проблем, они всегда были под присмотром отца. Люба уже десять лет занималась собаками, она закончила курсы кинологов, была судьей-экспертом по немецкой овчарке. У нее был питомник Немцев. В городе было всего два клуба собаководства, как и везде. Это ДОСААФ и Любительский клуб, который финансировался из фондов Зоопарка. Начальники этих клубов держали своих кобелей, с которыми вязали всех сук, состоящих в клубе, это был их доход, при чем не малый. У Любы была замечательная немка, чистокровная собачка, отлично выращенная, экстерьерная, зоотехник клуба направил ее на вязку к своему кобелю, который был Восточно-европейской овчаркой.. Люба встала, что называется, на дыбы, от вязки отказалась. Перешла в другой клуб, там произошла такая же история. Люба подумала несколько дней, а тут пришла информация, что знакомая овчаристка в Москве открыла свой клуб «Немецкая овчарка». Люба, не долго думая, собрала документы и подала на регистрацию в Юстицию. Зарегистрировав общественное объединение « Кинологический центр», она стала искать спонсоров, нашла их. Методы работы придумывала сама, подобного опыта ни у кого не было, у нее в том числе. Работа шла не плохо, в крайнем случае, семья Любы не бедствовала, как другие. Зарабатывала на всем, выставки, торговля кормом и препаратами, дрессировка, все приносило копеечку. Были спонсоры, которые финансировали мероприятия, изготовление документов. Клуб процветал, но все равно нужен был еще какой-то доход, потому что Васю необходимо отправить в санаторий, он после сложного перелома ноги, все еще хромал. Старшей дочке, Лене, пятнадцать лет, средней – Даше, тринадцать, младшей – Василисе, пять. Девчонок надо одевать, кормить. Даша очень болезненная девочка, все время то диеты специальные, то лечение дорогое. Люба даже моталась во Львов одно время, скупала там товар у поляков, в Ростове продавала, то есть занималась постыдной фарцовкой. Но для нее не имело значения, что это стыдно, надо было вытягивать семью, когда муж после аварии лежал, прикованный к кровати. Теперь вот, уже не говорят - фарцовка, называют это бизнесом, и занимаются этим все поголовно.