Пузырем назывался небольшой участок локального пространства-времени, окруженный энергетическим полем, которое генерировал «Ври больше»: он сопровождал корабль в Потоке. Формально внутри Потока не существовало понятия «здесь и сейчас», и любой корабль, не взявший с собой карман пространства-времени, перестал бы существовать во всех смыслах этого слова.
– Мы можем создать пузырь, – сказал Инверр.
– Уверен?
– Если даже и нет, это не имеет значения.
Гинеос что-то проворчала и повернулась к Данн.
– Объяви общую тревогу по кораблю, пусть все перейдут из кольца в ствол. – Она снова обратилась к Инверру. – Сколько у нас времени, прежде чем мы доберемся до отмели?
– Девять минут.
– Чуть дольше, – поправил Бернус. – Отмель продолжает ускоряться.
– Скажи им, что в их распоряжении пять минут, – велела Гинеос Данн. – Затем мы перекрываем доступ в кольцо. Если кто-то окажется по другую сторону, ничего не поделаешь. – Данн кивнула и сделала объявление. – Пожалуй, стоит выпустить тех, кого ты запер в каютах, – сказала капитан Инверру.
– Мы заварили дверь в каюту Питера, – ответил Инверр, имея в виду начальника службы безопасности. Взглянув на монитор, он слегка подкорректировал траекторию «Ври больше». – Вряд ли тут что-то можно поделать.
– Весело.
– В любом случае неизвестно еще, чем все кончится.
– Ты про то, удастся ли нам добраться до отмели?
– Да. Но я имел в виду, если мы оставим позади кольцо. Нас на корабле две сотни человек. Почти вся еда и припасы – в кольце. До Края еще месяц пути. Даже при самом удачном стечении обстоятельств не все доберутся живыми.
– Что ж, – сказала Гинеос, – полагаю, ты уже планируешь сожрать мой труп первым.
– Это будет весьма благородная жертва с вашей стороны, капитан.
– Не понимаю, шутишь ты или нет, Олли.
– В данный момент, капитан, я тоже не понимаю.
– Полагаю, момент не хуже любого другого, чтобы сказать тебе, что, вообще-то, ты никогда мне не нравился.
Инверр улыбнулся, не сводя взгляда с монитора:
– Я знаю, капитан. Это одна из причин, по которым я не возражал против мятежа.
– Это и еще деньги.
– Да, и еще деньги, – согласился Инверр. – А теперь не мешайте.
В последующие несколько минут Инверр продемонстрировал, что, несмотря на все свои недостатки как старшего помощника, он, возможно, был лучшим навигатором из всех, кого видела Гинеос. Входная отмель удалялась от «Ври больше» не по прямой, – казалось, будто она уворачивается и скачет туда-сюда, словно невидимый танцор, которого можно было обнаружить лишь по редким сигналам на радиочастотах там, где Поток соприкасался с пространством-временем. Бернус отслеживал положение отмели и сообщал последние данные; Инверр вносил поправки, неумолимо приближая «Ври больше» к отмели. Это было величайшее действо за все время космических полетов, а возможно, и в истории человечества – и, несмотря ни на что, Гинеос ощущала гордость при мысли, что присутствует при этом.
– Э-э-э-э-э-э… у нас проблема, – сообщил по связи Хайберн, временно исполнявший обязанности главного инженера. – Мы подошли к той точке, когда двигателям придется забирать энергию у других систем.
– Нам нужны пресс-поля, – сказала Гинеос. – Все остальное обсуждаемо.
– Мне нужна навигация, – не поднимая взгляда, добавил Инверр.
– Нам нужны пресс-поля и навигация, – поправила Гинеос. – Все остальное обсуждаемо.
– Как насчет системы жизнеобеспечения? – спросил Хайберн.
– Если у нас ничего не получится в ближайшие тридцать секунд, будет уже неважно, можем мы дышать или нет, – сказал Инверр Гинеос.
– Отключай все, кроме навигации и пресс-полей, – приказала Гинеос.
– Принято, – ответил Хайберн, и воздух внутри «Ври больше» тут же стал более холодным и затхлым.
– Отмель уменьшилась почти до двух километров в поперечнике, – сообщил Бернус.
– Будет нелегко, – согласился Инверр. – До отмели пятнадцать секунд.
– Один и восемь десятых километра.
– Все хорошо.
– Один и пять десятых километра.
– Бернус, черт бы тебя побрал, заткнись, пожалуйста.
Бернус заткнулся. Встав, Гинеос поправила одежду и подошла к старшему помощнику.
Инверр начал отсчитывать последние десять секунд, объявив на шестой, что формирует пространственно-временной пузырь, и возобновив отсчет на третьей. Когда он произнес «ноль», стоявшая чуть позади и сбоку Гинеос увидела улыбку на его лице.