В месяце езды на запад, в сердце Пиренейского полуострова, наступление нового года не принесло радости королю Жозефу, обрюзгшему бонвивану и полному ничтожеству, которого семейные связи вознесли сперва на трон Неаполя, а затем на трон Испании.
Жозеф, который мечтал всего лишь стать сельским помещиком с одной-двумя послушными любовницами, в 1808 году со страшной неохотой отправился в Испанию. Чем дольше он носил корону Бурбонов, тем сильнее она его угнетала. Менее амбициозный, но более дальновидный, чем его ужасный брат, он предвидел, что добиться верности испанских крестьян, гордой знати и непримиримых священников будет нелегко. Испанию, погрузившуюся после великой эпохи Филиппа II в апатию, оказалось нетрудно завоевать — но невозможно умиротворить.
Французские армии, состоявшие почти поровну из ветеранов и рекрутов и возглавлявшиеся одними из самых талантливых военачальников того времени, заняли огромные пространства, но в стране, разделенной горными хребтами и имеющей лишь одну широкую мощеную дорогу, каждое подразделение превращалось в независимый остров, управлявшийся своим боевым командиром, ни один из которых не обращал ни малейшего внимания на эдикты мадридского короля Жозефа. Его приказы чаще всего просто не доходили до армейских лагерей, гонцы попадали в засады на горных перевалах и погибали от рук партизан, действовавших по обеим сторонам дорог. Тем, кому повезло, просто перерезали горло. Несчастных, попавших в плен, варили в масле, распинали на деревьях или заваливали камнями, обрекая на медленную смерть с переломанными костями. К концу 1812 года требовался отряд в пятьсот человек, чтобы доставить сообщение из штаба одного корпуса в другой. Время от времени из Парижа прибывали детальные предписания, как вести войну в Испании, но они всегда опаздывали на пару месяцев. Новости о том, что происходит на полуострове, доходили до французских маршалов через трофейные английские газеты.
Весной 1812 года Веллингтон, выступив со своей португальской базы, одержал под Саламанкой решительную победу над маршалом Мармоном, старейшим другом императора, и с триумфом вошел в Мадрид. Король бежал в Бургос, но Веллингтон вскоре столкнулся с серьезными трудностями, и после отступления англичан Жозеф осторожно вернулся в столицу. Однако анархия нарастала с каждым днем. Две колонны французов отправились в горы на охоту за некоторыми наиболее опасными партизанскими отрядами. Еще одна французская армия, под командованием Сюше, оккупировала Каталонию и Валенсию, где Сюше стал править как независимый король. В других территориях полуострова были разбросаны более мелкие части — в основном они скапливались на северо-западе, где проходила единственная реально проезжая дорога во Францию.
Из всех наполеоновских командиров, воевавших в Испании, лишь Сюше сумел улучшить свою репутацию. Сын торговца шелком, он был не только талантливым воином, но и администратором высшего уровня. Наполеон на острове Святой Елены признался: «Если бы у меня было два Сюше, я бы удержал Испанию». Но у него не было второго Сюше, а только маршал Сульт, который, как главнокомандующий испанскими армиями, обращал еще меньше внимания на короля Жозефа, чем его подчиненные. Сульт, одно время надеявшийся занять португальский престол, имел репутацию крупного военачальника, но его таланты лежали в сфере обороны, а испанская земля и дух измотали и нанесли позорное поражение даже маршалу Массене, самому блестящему из наполеоновских маршалов, который так выразился об этой стране: «Маленькая армия здесь гибнет, а большая умирает с голоду!»
Раздраженный стойким сопротивлением испанцев, расстроенный угрюмым неприятием его чистосердечных попыток улучшить положение испанских жителей и втащить их в XIX век, доведенный до отчаяния наглостью и эгоизмом людей, обязанных поддерживать его власть, Жозеф надеялся лишь на то, чтобы Наполеон согласился на его многочисленные просьбы об отставке. Но парижские курьеры везли ему лишь послания, полные придирок и критики, и бесконечные запоздалые советы.
Затем, 6 января 1813 года, прибыла важная новость в виде знаменитого бюллетеня номер 29, выпущенного по дороге в Вильно, — прокламации, погрузившей Францию в траур своей горькой правдой о судьбе Великой армии. Еще через пять недель Жозефу довелось услышать рассказ об отступлении из уст уцелевшего очевидца. Для него это не могло не служить подтверждением, что его трон готов рухнуть под тяжестью дальних и близких катастроф.