— Понимаешь, — продолжил между тем, «комсомолец», — нам действительно очень нужно, чтобы поехал именно ты. И именно в Париж. Дело в том, что французы еще со времен войны не очень хорошо настроены по отношению к немцам. До сих пор их недолюбливают… А твой ответ корреспонденту немецкого телеканала на Кошицком марафоне был растиражирован по всей Германии через частные немецкие телестанции, а затем, через Эльзас и Лотарингию, где велика доля немецкоговорящих граждан, попал и на французское телевидение. Причем, его показали в новостях на TF 1. Где, судя по опросам и опубликованным письмам, он очень понравился французам. Так что шанс на то, что, если на Парижском марафоне побежишь ты, к тебе, как представителю СССР, обязательно подойдут корреспонденты, причем много и разные — очень высокий. А вот если кто-то другой — не очень. Нет, кто-то точно подойдет, но гораздо меньше. Нам же нужно, чтобы прогрессивная общественность Франции…
Короче, меня уговорили. Впрочем, особенно сильно я и не упирался. Если они действительно сделают то, что наобещали — все будет просто отлично! Да даже если только половину — и то хорошо. К тому же, после того как «гости» покинули кабинет декана, я снова заглянул к нему, и мы пообщались насчет того, что через полтора с небольшим года на наш факультет будет поступать моя невеста.
— Она тоже отличница! Да и, понимаете, мы с ней с ее первого класса вместе. И в художественную школу вместе ходили, и в «музыкалку», и на плаванье. Да и в забегах вместе участвовали. Даже в том же Кошицком марафоне… — короче, декан пообещал мне, что поспособствует поступлению к нам на факультет «такой талантливой во всех отношениях и спортивной девочке». Конечно, было совершенно понятно, что никаких гарантий этот разговор не дает — все будет зависеть от того, какие у нас с ним будут отношения через эти самые полтора года. Да и не только с ним… Но, как бы там ни было — удочки были заброшены. А там будем посмотреть, как оно все повернется.
Ну а на следующее утро ко мне приехала моя Аленка…
Две недели пролетели как один день. Мы не только гуляли по Питеру, но и сгоняли в Таллин. В прошлой жизни я побывал там уже в шестьдесят лет, при том, что те же Ригу и Юрмалу удалось посетить еще на излете Советского союза, так что для меня эта поездка была вполне себе приятна и познавательна. А вот Аленку город слегка разочаровал. Она категорично заявила:
— Прага красивее!
Кроме того, мы немножко приоделись. За прошедшие четыре с небольшим месяца я немного пообтерся и познакомился кое с кем из местной «фарцы», окучивающим центр Питера в целом и наш универ в частности, и перед приездом моей любимой сделал им несколько заказов по требуемым размерам… Так что день на третий после ее приезда мы с ней почти на два с половиной часа зависли в одной из квартир Петроградской стороны. Платье, пара юбок, три блузки, джемпер и курточка с парой зимних сапог обошлись мне в тысячу с лишним. И еще пятьсот рублей я потратил на себя. Уговорили… Чтоб вы понимали, стандартной зарплатой молодого инженера в это время было сто двадцать рублей. И это инженера! Портнихи, вагоновожатые, приемщицы в ателье, водители, телефонистки, слесари, продавщицы, колхозники, медицинские сестры, учительницы младших классов, то есть основной, самый массовый слой трудящихся получали куда меньше — от сорока пяти рублей до восьмидесяти-ста… То есть за один раз у нас на тряпки ушло где-то полторы-две наиболее распространенных в стране годовых зарплаты! Но, увы, то, что продавалось в советских магазинах носить было чаще всего невозможно. Не смотря на то, что в стране существовали дома моды, которые регулярно разрабатывали разные коллекции, магазины, в основном, были заполнены ублюдочными вещами, модели которых, по большей части, ориентировались не на моду или удобство, а на всякие технологические вещи типа наиболее выгодного раскроя тканей и кожи с наименьшим количеством отходов или сокращения расхода ниток на одну единицу продукции. Как во всем этом будет выглядеть сам человек — было делом совершенно второстепенным. Вон, наши деды и отцы вообще в лохмотьях ходили или, в лучшем случае, в ватниках и валенках — и ничего. А вам добротное пальто предлагают, из драпа, да еще с меховым воротником из кролика, а вы нос воротите! Ну и что, что модель с минимальными изменениями стоит в производстве уже больше двадцати лет? Зато она отработана и не мешает нашему передовому социалистическому предприятию «давать» план, который, как известно — закон, выполнение его — долг, а перевыполнение — честь! Так что будите носить что выпускаем — не развалитесь…